Рыцари удачи. Хроники европейских морей.

Всю жизнь я краденым кормлюсь,
И умереть я не боюсь.
Коль твой корабль пойдет ко дну,
Я все равно не утону.
Пусть шторм, пусть ветер. Все одно!
Нет, мне другое суждено:
Моя погибель - плаха.
Так что ж дрожать от страха?

Поскольку у этого достойного джентльмена не было своего судна, можно допустить, что он и впрямь был простым вором, отправившимся на заработки в Ригу. Но тут все было делом случая: окажись у него сообщники среди пассажиров или команды, судно могло переменить хозяина задолго до прибытия в порт назначения. Обыкновенное дело.

Нам вообще мало известно достоверного о рыцарях удачи этого века. Но говорить об «упадке» пиратства было бы неверно. Скорее, наоборот, можно говорить о его взлете. Ушли в прошлое большие пиратские флотилии и пиратские государства (они еще возродятся, и довольно скоро), но моря были ничуть не безопаснее, чем в XI или XIV веке. Объясняется сей парадокс очень просто: на воровской или пиратский промысел выходили теперь чаще всего «любители», и эти оборотни действовали по рецепту обнищавших рыцарей XIII века: заполучив ночью свой кусок, днем они вновь становились добропорядочными бюргерами, ремесленниками или капелланами, кем угодно. Может, они и были готовы перейти в «класс профессионалов», но время было не то. Нельзя сказать, чтобы они очень уж стеснялись своего ремесла (хотя теперь многие относились к нему неодобрительно, не то что раньше), скорее, их держали в узде суровые законы против пиратства, принятые во многих государствах.

По-видимому, именно с такими «любителями» имел дело в 1413 году знатный горожанин из Тулузы, автор турецко-арабского словаря Ансельм д'Изальгие, по пути на родину подвергшийся нападению пиратов. Им не удалось захватить корабль, но жену и дочь Ансельма они сумели похитить в суматохе абордажного боя. История эта, правда, закончилась благополучно: пиратский корабль потерпел крушение у какого-то острова, и «живой товар» на лодке достиг его побережья. Чуть позднее к этому острову подошло для ремонта и судно, на котором находился Ансельм, потрепанное тем же штормом. Так семья воссоединилась, отделавшись лишь испугом. Что сталось с пиратами - неизвестно. Вообще же этот эпизод по-своему уникален, подобное бывало редко. Пират не только не сумел захватить купеческое судно, а еще и сам пошел ко дну! Обычно готовились лучше: в случае неудачи палач не делал скидки на неопытность.

Конечно, и профессиональных, опытных пиратов тоже хватало, но гораздо большее распространение получает теперь каперство: это легально, это безопасно, это доходно. Под каперов маскируются купцы, путешественники, пираты и сами каперы, всегда имеющие на борту набор флагов разных государств.

Но XV век - это еще и век путешествий и открытий. Механические часы, очки, бинокли, портоланы, промышленное производство сравнительно дешевой хлопчатой бумаги, пришедшей на смену льняной, магнитные компасы - все это быстро находит применение на море и на суше, становится обыденным, привычным и необходимым.

Смельчаки забираются в самые отдаленные уголки Востока, и все чаще при дворах европейских королей звучат волнующие слова: Индия, Китай, Сипанго (Япония).

Морем путешествуют редко: суша надежнее.

В 1404 году кастильский дворянин Руй Гонсалес де Клавихо по поручению короля Энрике III отправляется в Самарканд ко двору Тимура и пишет там дневник, изданный почти сто восемьдесят лет спустя под названием «История великого Тамерлана».

Венецианец Иосафат Барбаро совершает в 1436- 1452 годах путешествие по западному Ирану.

Его земляк, купец Никколо Конти, проживший с 1419 по 1424 год в Дамаске, изучивший там арабский язык и принявший ислам, совершил несколько сухопутных и морских путешествий в Индию и Цейлон, побывал в Бенгалии и Бирме, на острове Сокотре и в Адене и в 1444 году через Египет и Ливию вернулся в Венецию. Его «Четыре книги об изменчивости судьбы», записанные секретарем папы Евгения IV Поджо Браччолини, автором знаменитых «Фацетий», стала бестселлером того времени и заставила папу отпустить Конти все грехи, в том числе - случай уникальнейший! - и переход в другую веру, совершенный с соблюдением всех церемоний.