Рыцари удачи. Хроники европейских морей.

Ковильян возвратился в Тор и оттуда в Аден, где уже побывал дважды. Из Адена он морем добрался до Ормуза, обогнув Аравийский полуостров, а оттуда с караваном отправил Авраама в Алеппо, вручив ему письмо для короля. В этом письме Ковильян писал о возможности попасть из Португалии в Индию морским путем. К письму он приложил индийскую карту с нанесенным на нее югом Африки и хорошо известным индийцам мысом Доброй Надежды. «Португальские корабли,- писал Ковильян,- если они пойдут вдоль западного берега Африки на юг, должны достигнуть южной оконечности этого материка, а затем могут идти в восточном океане по своему выбору в Софалу и к Лунному острову».

Посетив Мекку и Медину, Ковильян вновь прибыл в Аден и переправился через горло Красного моря в противолежащий порт Зейду, где его благосклонно принял абиссинский негус Эскандер. Абиссинию в то время многие считали страной пресвитера Иоанна, и Ковильян пал жертвой этого заблуждения. В 1494 году Эскандер был убит, а новый негус, его брат Наод запретил Ковильяну выезд из страны, не доверяя любопытству чужеземцев. Пользуясь большим почетом у Наода и затем у его сына Давида III, Ковильян оставил мысли о возвращении на родину, женился на богатой женщине, обзавелся хозяйством и прожил при абиссинском дворе с женой и ребенком по крайней мере четверть века. Там он, вероятно, и умер.

Ко времени странствий Ковильяна уже совсем не редкостью были у берегов Африки и Аравии китайские корабли, но он почему-то не обмолвился о них ни полсловечком. Не встречал? Не оценил? А может, все-таки сообщил в Португалию в секретном донесении? Остается только гадать. И все же думается, что португалец, моряк уже по праву рождения, не мог равнодушно отвернуться от «китайского чуда».

Свои морские суда китайцы называли «чуань» или «бо», их грузоподъемность достигала тысячи тонн. При выходе в море сыны Неба всегда прихватывали с собой голубей: они указывали в затруднительных случаях направление к берегу. Сложно судить, додумались ли китайцы до этого самостоятельно или заимствовали в готовом виде, например, в Месопотамии и вообще на Ближнем Востоке: голубями для этой же цели пользовался иудейский Ной, воронами - шумерийский Утнапиштим. Китайцам голуби служили и почтарями. Впрочем, еще с VII века в Поднебесной селились персы и арабы - они могли передать китайцам свои методы, поделиться с ними частью своих знаний. Да и сами китайцы совершали плавания столь удивительные по дальности, что информация текла к ним не ручейками, а широкой полноводной рекой. Можно спорить о том, превысил ли запас их знаний осведомленность дельфийских жрецов, но что он не уступал ей - это несомненно.

В китайских источниках уже начиная с 1 века упоминаются стовратные египетские Фивы, воспетые еще Гомером: Гекатомпиль греков, Пань-доу китайцев; месопотамский Урук - китайский Ань-гу; в «Описании всей Земли» (Го ди чжи) VII века можно найти сведения о пигмеях и «пещерных эфиопах», известных Геродоту и Ганнону Карфагенянину, а в «Историческом своде» (Тун дянь) следующего столетия - кое-что о Стране Женщин где-то на западе (на западе явно от Греции, ибо амазонки обитали в Малой Азии) и о способе торговли, точнее натурального обмена, детально описанном Геродотом применительно к карфагено-африканским контактам.

От Гонконга до Суматры китайские корабли добирались при благоприятной погоде за восемнадцать-девятнадцать дней, а до Африки с попутным муссоном - чуть больше чем за месяц (при этом, как повествуют источники, они распускали все свои семь парусов). Путь от Суматры до Явы занимал четыре-пять дней. See эти страны посещал и Синдбад, а скорость плавания напоминает порой об арабских дау, хотя у китайцев она все же была ниже и никогда не превышала трех с половиной узлов - как у античных судов рубежа старой и новой эр.

Много любопытного и ценного (бесценного!) могли бы мы узнать, будь Ковильян чуть полюбопытнее. Но и без того его подвиг, до сих пор все еще не оцененный в должной мере, далеко превосходит подвиг Бартоломеу Диаша. Однако он остался настолько незамеченным современниками, что и сегодня никто не говорит об этом незаурядном человеке. В лучшем случае вспоминают о том, что, дескать, Колумб присвоил себе по неведению честь открытия Индии, «по праву» принадлежащую Васко да Гаме. И никому не приходит в голову хотя бы упомянуть Ковильяна - подлинного первооткрывателя Индостана морским путем (если, конечно, забыть об античных мореплавателях, для коих рейсы в Индию были делом привычным).