Рыцари удачи. Хроники европейских морей.

По-видимому, изобретателями этого способа были датчане. По крайней мере, с датчанами связано самое раннее его упоминание. Саксон Грамматик рассказы­вает, как его применял легендарный датский герой Хаддинг, сын короля Грама, воспитывавшийся, правда, в Швеции. Хаддинг для датчан - это примерно то же, что Геракл для греков или Эней для римлян, и, разу­меется, нельзя слепо принимать на веру все сообщаемое о нем. Невозможно и датировать связанные с ним события, хотя путем довольно сложных и не очень уверенных сопоставлений по ряду обмолвок и деталей можно прийти к выводу, что речь идет о рубеже IX-VIII веков до н. э. (в этом случае Хаддинг ока­зывается современником Ромула). Согласно легендам, во время своих странствий, не уступающих странст­виям Геракла, Хаддинг уничтожил некий славянский город Хандван (или Хольмгард, или Дина) в Геллеспон­те точно так же, как Ольга и некоторые другие исто­рически реальные персонажи,- при помощи горящей смолы, привязанной к ножкам ласточек. Нельзя, одна­ко, исключать и того, что Саксон приписал Хаддингу в легендарно трансформированном виде подвиг Сигурда, и что «город в Геллеспонте» - это та самая крепость за Геллеспонтом (если бы Сигурд плыл восточ­ным путем) в Сицилии...

Второй город викинги взяли подкопом. Случаю было угодно распорядиться так, что конец этого подкопа оказался как раз под пиршественной залой, где отцы города в этот час весело ублажали свои желудки. Можно себе представить, как на их пищеварение подействовало внезапное появление «из-под земли» во­оруженных до зубов головорезов! В считанные минуты ворота были отперты, и в них хлынуло войско викингов, истомившихся ожиданием и жаждой мести.

У третьего города, обнесенного кроме неприступных стен еще и широким рвом, викинги... затеяли игры на равнине, убрав с глаз долой все оружие. Горожане, выставив на стены вооруженных воинов и широко распахнув ворота в упоении своей безнаказанностью, наблюдали за ними несколько дней, осыпая насмешка­ми и оскорблениями. Видя, что ничего страшного не происходит, они осмелели еще больше и стали выхо­дить на стены безоружными, по-прежнему держа ворота открытыми. Это не осталось незамеченным, и однажды викинги вышли на игры в полном вооружении, тщатель­но замаскировав мечи плащами, а шлемы шляпами. Играя, они все ближе подступали к стенам на глазах беспечных горожан, а когда те спохватились, было поздно. По сигналу Харальда норманны молниеносно обмотали плащами левые руки, в правые взяли мечи и устремились в раскрытые ворота. Этот бой был особенно ожесточенным (Харальда сильно изранили, у него было рассечено лицо), но и этот город пал, как все предыдущие.

Захват четвертого города воскрешает в памяти спектакль, разыгранный некогда Хаштайном под Луккой, с настолько незначительными вариациями, что их не стоит и упоминать. Был внезапный приступ благо­честия и раскаяния, был обряд крещения, была безвре­менная кончина новообращенного и просьба похоро­нить его в городе. Но здесь дело не дошло до панихиды, как это было в Лукке. Гроб с телом «внезапно умерше­го» Харальда был поставлен поперек городских ворот, превратившись в подобие баррикады, его носильщики затрубили в трубы, обнажили мечи, и «все войско верингов бросилось тогда из лагеря в полном вооруже­нии с кликами и гиканьем и ворвалось в город. Монахи же и другие священники, которые выступали в этом погребальном шествии, состязаясь между собой, кто первым получит приношения, теперь состязались в том, чтобы подальше убежать от верингов, потому что те убивали всякого, кто им попадался, будь то клирик или мирянин. Так веринги прошли по всему городу, убивая народ, разграбили все городские церкви и взяли огромную добычу». Это написано не итальянским мона­хом, а скандинавским летописцем!

После нескольких лет грабежей в Африке и на Си­цилии отягощенные добычей викинги возвратились в Константинополь. Но спустя короткое время они уже в новом походе - на этот раз их путь лежит в Палести­ну. Этот поход не числится историками среди Кресто­вых, а между тем он был успешнее многих из них. Как повествует сага, все города и крепости на пути викингов, в том числе и Иерусалим, были сданы им без боя, и «эта страна перешла под власть Харальда без пожаров и грабежей. Он дошел вплоть до Иордана и искупался в нем, как это в обычае у паломников... Он установил мир по всей дороге к Иордану и убивал разбойников и прочий склонный к грабежам люд». Ве­рится, конечно, с трудом. Да и неясно, кого норманны именовали разбойниками. Не тех ли, кто пытался ока­зать им сопротивление? Что касается «прочего склонно­го к грабежам люда», то это, вернее всего, бесчислен­ные орды паломников, насчитывавшие иногда до три­надцати тысяч человек и в поисках пропитания сви­репствовавшие ничуть не хуже разбойников-профес­сионалов.