Рыцари удачи. Хроники европейских морей

Ликеделеры, в отличие от витальеров, происходили в основном из социальных низов. Быть может, упоми­нание Детмаром среди витальеров «городских запра­вил, горожан из многих городов, ремесленников и кре­стьян» ошибочно, и он имел в виду ликеделеров. Среди их вождей особо выделяются полулегендарные фигуры Клауса Штертебекера и Годеке Михеля, Мольтке и Мантейфеля, Вигбольдена и Вихманна. В романах XIX и XX веков их личности окутаны ореолом тайны, хроники XIV-XV столетий сообщают об их исключи­тельной жестокости. С 1394 по 1399 год их именами англичане пугали своих детей. Особенно зловещую славу снискали ликеделеры тем, что пытались устано­вить в своей среде равноправие и, по существу, поста­вили вне закона всех сколько-нибудь состоятельных граждан любой страны. (Это, впрочем, не помешало Штертебекеру жениться в 1400 году на фризской ари­стократке, дочери владетельного Кено тен Брока.)

Наученная печальным опытом борьбы с виталье-рами, Ганза мечтала покончить с ликеделерами одним ударом. В 1401 году гамбургский сенат решил, что час настал. Весной ганзейский флот в сильном тумане подо­шел к Гельголанду, гамбуржцы хитростью проникли на корабль Штертебекера и взяли его в плен, набросив сеть. После судебного процесса, растянувшегося на пол­года, где пиратам припомнили все их прегрешения, Штертебекер и семьдесят три ликеделера были обезглавлены при большом стечении народа 20 октября на гамбургской площади Кляйнер Грасброк в присутствии бургомистра Николауса Шокке и членов городского магистрата. Теперь эта площадь оказалась на тер­ритории разросшегося порта, и на ней красуется ме­мориал - памятник Клаусу Штертебекеру высотой бо­лее двух метров, выполненный мюнхенским скульптором Н. Вагнером. Чуть позже участь Штертебекера и его молодцов разделили доставленные в Гамбург Годеке Михель и Вигбольден с восьмьюдесятью товарищами.

Но ликеделеры, даже лишенные вождей, были живучи. Не сумев победить, их пытались приручить. В 1407 году ликеделеры снова на фризской службе в войне против Голландии. В 1426 году они служат голштинскому дворянству, в 1428-м помогают Ганзе одолеть датчан, а в 1438-м - голландцев и зеландцев. Тех, кто не соглашался служить Ганзе, ловили и обез­главливали, остальные же превращались, по существу, из пиратов в каперов. К этому времени относится наи­большее число известных нам каперских патентов, выдаваемых главами европейских государств. После гибели последнего предводителя ликеделеров Ганса Энгельбрехта центр пиратства переместился на Бри­танские острова, Ла-Манш оказался под их контролем.

Но в Ла-Манше ликеделерам суждено было столк­нуться с мощной конкуренцией со стороны местных пиратов, прежде всего английских.

ХРОНИКА СЕДЬМАЯ,

повествующая о том, как соперничали между собою Ричарды и Эдуарды и как выиграл от этого Генрих.

Как это ни странно, Англия, ост­ровная страна, намного позднее обзавелась собственными пира­тами, чем другие европейские государства. Мы, правда, не знаем, что творилось на Британских остро­вах до прибытия туда римлян, но некоторые косвенные свидетельства говорят за то, что британцы очень долго не помышляли о вла­сти над морем. Их легкие суденышки, де­тально описанные Цезарем, не удалялись от берега дальше, чем это требовалось для того, чтобы обеспечить их владельцам при­личный улов. Бриттов не знали в Европе даже понаслышке. Их собственные легенды тоже повествуют в основном об отражении пи­ратских нападений извне, как это бывало, например, при короле Артуре.

После прихода римлян положение на ост­ровах круто изменилось. При императоре Диоклетиане была предпринята первая из­вестная нам попытка установить при по­мощи флота контроль над побережьем Бри­тании. Но это был римский флот, а командо­вал им юный галл из племени менапиев, обитавшего в междуречье Шельды и Рейна примерно в районе Северного Брабанта. Этого галла звали Караузий. Выходец из простонародья, на службе у римлян он отличился во многих сражениях и однажды предстал перед сенатом с не совсем обычной просьбой. Это была, по существу, даже не просьба, а предложение заключить сделку: Караузий, повествует английский летопи­сец Гальфрид Монмутский, «обратился с ходатайством разрешить ему, неся на кораблях дозорную службу, ох­ранять от набегов чужестранцев морское побережье Британии. Он сулил, что, если ему будет это дозволено, он добудет столько добра и богатств, что римское госу­дарство приобретет от этого много больше, чем если бы ему было отдано все королевство Британия». Совер­шенно ясно, как и где Караузий намеревался добы­вать богатства, превышающие все, что способны были умельцы-римляне выкачать из всей Британии. Во всяком случае, не в Британии.