Рыцари удачи. Хроники европейских морей

Новую окраску приобрел здесь и морской разбой. В значительной мере арабы перенесли в Средиземно­морье пиратский опыт южных морей, с которым они познакомились во время своих торговых плаваний. Это были отнюдь не увеселительные морские прогулки. Еще Птолемеи, по примеру египетских фараонов Древ­него царства, вменили в обязанность жителям Баб-эль-Мандебского пролива охранять береговую полосу от пи­ратов. Мавританцы, наоборот, регулярно совершали набеги на земли соседей во главе со своим царем. Точно так же поступал правитель острова Кайс в Персидском заливе, захватывавший жителей матери­ка для продажи. Такое положение сохранялось в южных морях повсеместно. В XVI веке посол Гренады в Судане Ал-Хасан ибн Мухаммед ал-Ваззан аз-Зайяти ал-Фаси, вошедший в историю под именем Лев Африканский, без особых эмоций отмечал, что местный правитель «не располагает иным доходом, кроме как грабить и разорять их соседей». Пленниками он расплачивался с купцами, чтобы немедленно влезть к ним в новые дол­ги - и все начиналось сызнова. В своих морских операциях африканцы и арабы использовали обычно мореходные быстрые лодки-долбленки наподобие пирог североамериканских индейцев. В VII веке такие лодки скарлатиновой сыпью усеяли всю южную часть Среди­земного моря.

В том же VII веке в северной части моря, где несколько веков назад бесчинствовали иллирийские пираты царицы Тевты, появилось еще одно пиратское племя. С севера, теснимые кочевниками, на этот тради­ционно пиратский берег пришли славянские племена сербов и кроатов. Слившись с остатками местного населения, они усвоили его обычаи и внимательно изу­чили основы мореходства. Из древних разбойничьих убежищ в устье Наренты они жадными взорами прово­жали тяжело нагруженные венецианские галеры, фла­нировавшие во всех направлениях по сонным водам Адриатики. Наконец терпение их лопнуло, и они сделали первый шаг...

Довольно скоро Венеция оказалась в затруднитель­ном положении. На западе в 798 году арабы захватили Балеарские острова, отрезав путь к Испании и океану. На востоке пираты, умело используя постоянство ветров и течений, терпеливо поджидали купцов, затаившись за каким-нибудь рифом между горой Кармель и Хай­фой и по существу блокировав берега Египта и Благо­датного Полумесяца. Генуэзские пираты превратили остров Корфу в свою главную базу. На большие дороги моря вышли пираты Тосканы. Венецианские купцы были не в состоянии оказывать сколько-нибудь действенное сопротивление морскому разбою: их кораб­ли попросту не были для этого приспособлены. Поэтому они поступили иначе. Галеры перестали ходить в оди­ночку, а купеческие флоты сопровождал теперь конвой.

С 827 года Венеция, вспомнив давний опыт Родоса, учредила нечто вроде морской полиции в северной части Адриатического моря, и результаты этого шага не замедлили сказаться. На рынках западного Средизем­номорья отныне оживленно обсуждали цены на славян­ских рабов - неудачливых пиратов Далматии.

Эти рынки попытались сделать своими арабы. В 839 и 841 годах они нанесли чувствительные удары Венеции на море, но всего лишь несколько лет спустя на тех же самых рынках появились невольники, изъяснявшие­ся по-арабски. Вскоре Венеция твердой ногой встала на полуострове Истрии, и ее купцы почувствовали себя в относительной безопасности у порога родного дома.

Но оставалось пиратским все остальное далмат­ское побережье. И нужно было еще суметь пройти про­лив Отранто, где начиная с 860 года в течение полувека постоянно дежурили сарацинские пираты. Кроме того, разбойники всех мастей по примеру своих древних предтеч организовывались в наемные флоты и на сход­ных условиях предлагали свои услуги всем, кто желал ими воспользоваться. Венецианцы не рисковали связы­ваться с этим отребьем, но Генуя и Константинополь не пренебрегали подобными услугами, и при их содей­ствии пираты создавали новые удобные ловушки на пути венецианских галер.

Столетия спустя, когда Константинополь был уже столицей Турции, бенедиктинский монах из Дубровника Мавро Ветранович с гордостью писал:

Флот дубровницкий прекрасный -

Всех морей владыка властный, Всех судов и всех флотилий,

Где б они ни проходили. Кто же в этом усомнится,

Жизнью должен поплатиться...

И в любой стране далекой

Запада или Востока Дубровчан достойных знают,

Короли их уважают. Нет нигде морей закрытых

Для матросов знаменитых, Бороздят любые воды

Корабли сынов свободы, Что прославлены без меры

За защиту правой веры. На чужбине ли, в отчизне -

Всюду счастливы их жизни В посрамленье чужестранцам,

Паче всех - венецианцам.