Рыцари удачи. Хроники европейских морей

После того как Хорса пал в 455 году в битве с Ворте-гирном, после того как Хенгист уступил престол своему сыну Эску, после того как Вортегирн был изжарен живьем в осажденной башне замка, бритты избрали своим королем (этот термин все чаще употреблялся вместо слова «вождь») знатного римлянина Амброзия Аврелиана, сведущего в ратном деле. С ним связано первое упоминание хронистами короля конца V - на­чала VI века Артура - сына кельтско-бриттского вож­дя Утера Пендрагона (брата Амброзия) и его жены Иг-рейны. Объединенные отряды Аврелиана и Утера начи­нают отвоевывать Уэльс. Попутно им приходится отби­ваться от пиратов Дании, Ирландии и чуть ли не всех окрестных островов. В битве при горе Бадон бритты, возглавляемые Артуром, после гибели дяди, а затем и отца, принявшим царский венец, разгромили англосак­сов и по крайней мере на полвека утвердили незави­симость своего государства. Артур стал безраздельным господином земель от Ла-Манша до Каледонии (с X ве­ка - Шотландии), где правил Ангвисанс, и «Британия достигла тогда такого величия, что несметными своими богатствами, роскошью нарядов, беззаботностью своих обитателей намного превосходила все прочие государства»,- гордо утверждает хронист Гальфрид Монмутский. Если даже в этом есть преувеличение, оно весьма показательно. Вожди отдельных племен, не вошедших в конфедерацию Артура, сохранили са­мостоятельность, но признали себя его вассалами. По некоторым данным, он получил от римлян титул «британского союзника» - титул, мало что дававший реально, но все же упрочивший его положение, повы­сивший авторитет, а главное - гарантировавший не­прикосновенность от римлян.

Ни одно из этих племен не ставило себе задачей сокрушение ненавистного Рима. Даже смертельно ра­ненный, лев был еще страшен. Будто алчная стая шака­лов, набрасывались они на него, стремясь урвать свой кусок и вовремя убраться восвояси. Над Европой буше­вала гроза, и, как положено во время грозы, внезапно возникали и столь же внезапно лопались недолговечные пузыри - варварские государственные образования. Правда, недолговечность их была довольно относитель­ной: государство вестготов в Южной Галлии и Испании, возникшее в 415 году, просуществовало, например, без малого три столетия.

В 428 году племя вандалов избрало своим вождем Гейзериха (или Гензериха), и первое, что он сделал,- начал строить флот по римскому образцу. Уже в сле­дующем году восемьдесят тысяч вандалов, к которым примкнули также готы и аланы, погрузились на эти корабли со всем своим скарбом и скотом и через Анда­лусию (Вандалисию) докатились до южных берегов Европы, перебрались в Северную Африку по пригла­шению ее вестготского правителя Бонифация и, завла­дев там местными флотами, приступили к методи­ческому грабежу всего, куда могли дотянуться их руки, в том числе и за пределами Гибралтара. Основными их пиратскими базами стали захваченные ими Корсика, Сардиния, Балеарские и другие стратегически важные острова. В 439 году Гейзерих сделал своей столицей Карфаген, после чего пиратство стало в его владениях делом государственным.

Больше всего от этой кутерьмы, естественно, доста­валось Италии, удобной для нападений и с запада, и с востока, и с юга. Но был еще север. В 452 году, после ряда неудачных вылазок в Галлию, в поход на Рим двинулись из Хунгарии ее новые хозяева в союзе с гепидами, герулами, остготами и турингами, присмат­ривавшими подходящее местечко для своей будущей Тюрингии. Их вел по тайному приглашению заточенной за разврат Гонории (дочери Галлы Плакидии) Атти-ла - «Бич Божий», чье имя, ставшее нарицательным, хорошо помнят и теперь, полтора тысячелетия спустя. «При его дворе,- вспоминает Монтескье,- находились послы от восточных и западных римлян, которые полу­чали от него законы или умоляли его о милости. Иногда он требовал, чтобы ему вернули гуннских перебежчиков или римских рабов; иногда он желал, чтобы ему выдали какого-либо министра императора. Он наложил на Восточную Римскую империю дань в 2 тысячи 100 фунтов золота. Он посылал в Константино­поль тех, кого он желал вознаградить, с тем, чтобы они могли обогащаться, обращая в свою пользу страх, который он внушал римлянам. Его подданные боялись его, но, кажется, не ненавидели. Чрезвычайно гордый, но в то же время хитрый, яростный в гневе, умеющий прощать или откладывать наказание соответственно своим интересам, он никогда не объявлял войны, когда мир мог ему дать такие же выгоды. Ему верно служи­ли даже те цари, которые от него зависели».

Гейзерих заключил с Аттилой союз: он опасался мщения готов после того как женил своего сына на дочери готского вождя, а затем, приказав отрезать ей нос, отослал обратно, дав таким способом понять, что никому не позволит совать эту часть тела куда не следует.