Рыцари удачи. Хроники европейских морей

Из других книг того времени замечательны письма-отчеты францисканского монаха Джованни ди Монте-корвино, посланного папой Николаем IV с христианской миссией в Камбалу (Пекин) примерно в 1289 году. Из Ормуза он морем добрался до Южной Индии и оттуда, тоже морем, до Китая. В Пекине он построил церковь о трех колокольнях, где крестил около шести тысяч человек. При церкви действовала певческая школа для мальчиков, распевавших переведенные Мон-текорвино псалмы. Позднее эта церкобь стала собором с полным причтом. В 1328 году, уже после смерти Марко Поло, он умер в сане архиепископа в Пекине, где прожил тридцать шесть лет.

Между 1317 и 1330 годом другой францисканский монах, Одорико Маттусси ди Порденоне, совершил путешествие в Китай и Тибет, посетив также Индию и Малайский архипелаг. Примерно шесть лет он действо­вал в Китае рука об руку с Монтекорвино, а по возвра­щении в Падую с мая 1330 по 14 января 1331 года диктовал свои впечатления. Однако смерть оборвала его воспоминания, и книга, названная «О чудесах мира» и отчасти дополняющая и подтверждающая некоторые страницы книги Марко Поло, осталась незавершен­ной. Одорико первым из европейцев посетил Целебес (Сулавеси) и указал довольно точное количество остро­вов южноазиатских морей - две тысячи четыреста, втрое уменьшив число, приведенное Марко Поло. Одна­ко книга больше повествует о различных чудесах, вполне оправдывая свое название (например, о дынях, при созревании рождающих ягнят), чем о географи­ческих реальностях.

Чудеса - вот слово, лучше всего характеризующее ту эпоху, слово, чаще всех других употреблявшееся на всех европейских языках и диалектах (исключая, разу­меется, слово «пираты»). Чудеса сделались модой века, если можно так выразиться, даже веков. Они были злобой дня во дворцах и в лачугах, в лавках и на палубах кораблей, в воинских палатках и в конторах менял. Чтобы нейтрализовать воздействие на умы чудес Востока, церковь срочно создавала в противовес им чу­деса Запада.

Чудеса, чудеса... Они заполонили все страны конти­нента и островов, в них верили, на них уповали, им боль­ше, нежели чему-нибудь другому, обязана церковь чудо­вищным ростом своих доходов. Смутные грезы, смутные слухи, смутное будущее...

То было поистине смутное время, хотя ни один историк не решится этого утверждать, поскольку он располагает множеством имен и дат и ему ясна после­довательность событий. Не в этом была «темнота» эпо­хи. По дорогам Европы, Малой Азии, стран Леванта и островов Средиземного моря в одиночку или целыми отрядами бродяжничали безработные рыцари в поно­шенных и сильно потускневших доспехах. Они искали сеньора, хотя бы самого завалящего, который пожелал бы воспользоваться их услугами. Однако сеньоры не спешили с предложениями: мало кто мечтал добро­вольно впустить в свой дом разбойника. К тому же пред­ложение слишком явно превышало спрос, со времен короля Артура странствующих рыцарей в Европе за­метно поприбавилось. В одной только Англии в 1270-х годах их было две тысячи семьсот пятьдесят - в сред­нем по одному на полсотни квадратных километров. Куда ни пойди - везде наткнешься на рыцаря. Многие из них изъяснялись на новом европейском языке - английском, смеси англосаксонского и старофранцуз­ского. В XIV веке он станет литературным языком Британии. Если в течение двух предшествовавших сто­летий рыцари находили достойную цель для удовлетво­рения своего честолюбия в Крестовых походах, то после захвата Акки (крепости Сен-Жан д'Акр) арабами в 1291 году на Крестовых походах был поставлен решительный крест: слишком силен оказался шок от поражения, слишком ничтожен оказался результат ми­молетных побед.

Опьянение прошло, началось тяжелое похмелье. В тесных монастырских кельях, в гулкой тишине обомше­лых родовых замков, в развеселых трактирах - везде можно было встретить одноруких, одноглазых, одноно­гих, покрытых рубцами ветеранов, с тоской и умиле­нием вспоминавших, как в 1147 году их отцы или деды шли отомстить туркам за взятие Эдессы (но умалчивав­ших о неудаче под Дамаском), как в 1189 году велико­лепная троица - Фридрих I Барбаросса, Филипп II Август и Ричард Львиное Сердце вели свои рати на безбожника Саладдина (но умалчивавших о том, что Иерусалим так и остался в руках мусульман). Преда­тельски разграбленный Константинополь - вот все, чем они могли похвалиться. Ни учреждение в 1118 году духовно-рыцарского ордена тамплиеров (храмовников) для охраны толп паломников, ни благотворительная деятельность иоаннитов (госпитальеров), ни жесто­кости возникшего в конце XII века Тевтонского орде­на - ничто не смогло сломить упорства и отваги по­томков Магомета. Не помогло и то, что среди участников Третьего похода не было ни одного простолюдина: отборная интернациональная гвардия трех королевств Европы вымостила своими гробами путь к гробу Господ­ню. Теперь вот и «девятый вал» вдребезги разбился о ворота Востока. И нет больше ни средств, ни сил, чтобы сокрушить «неверных».