Рыцари, закованные в сталь

Майлз впервые видел знаменитый Лондон. Если бы он попал сюда шестью месяцами раньше, он был бы вне себя от восторга. Теперь же он рысил по его улицам как бывалый воин, со спокойным интересом глядя на открытые лавки, пестрые лотки и высокие остроконечные дома, на толчею торговцев и ремесленников, на горожан, спешащих по своим делам и выбирающих дорогу между сточными канавами. За последнее время он так много всего навидался, что как-то утратил интерес к новым вещам. И ему не хотелось растягивать свое путешествие в Хаус-Хаус. Голова была занята не очень высокими думами.

Разговор с графом сулил немало интересного для обоих. Майлз удивился тому, что его покровитель выглядел точно так же, как и полгода назад. А лорда Хауса поразило, насколько за это время изменилась внешность молодого человека. Суровая жизнь в лагерях и в боевых условиях минувшей зимы огрубили лицо, еще недавно такое по-мальчишески свежее. Кожа обветрилась и посмуглела. Усы и борода стали темнее и гуще, а белая полоса шрама на правом виске если и не устрашала как знак суровости, то придавала лицу особую мужественность. Минуту-другую они безмолвно стояли, глядя друг на друга. Майлз первым нарушил молчание.

— Милорд, — сказал он, — вы послали за мной, и вот я вернулся.

— Где ты сошел на берег, сэр Майлз? — спросил граф.

— Я и мой оруженосец сошли на берег в Дувре прошлым вторником.

Граф Хаус погладил свою бороду.

— Ты так изменился, — сказал он, — и я не думал, что не сразу узнаю тебя.

Майлз невесело улыбнулся.

— Во Франции мне привелось повидать такое, что за день можно было постареть на месяц.

— Из этого я могу заключить, — сказал граф, — что тебе выпало много испытаний. Я знал, что в лагере дофина тебе придется немало пережить, иначе я не послал бы тебя во Францию.

Наступило молчание, граф неподвижно сидел, внимательно оглядывая высокую статную фигуру стоящего перед ним рыцаря. Сильная кисть руки привычно охватывала рукоять тяжелого меча, вокруг ножен которого был обернут ремень, на латах играли солнечные блики.

— Сэр Майлз, — сказал граф, наконец нарушая затянувшуюся паузу, — ты знаешь, зачем я призвал тебя сюда?

— Да, — спокойно ответил Майлз, — вы могли вызвать меня из Парижа только для того, чтобы сразиться с графом Альбаном. Зачем же еще? И вот я здесь.

— Ты говоришь очень смело, — сказал граф. — Надеюсь, твои поступки будут столь же отважны, как и слова.

— О моих поступках можно справиться у других воинов. Думаю, никто не может назвать меня трусом.

— Еще бы! — сказал граф, улыбаясь. — Посмотри на себя. Кости и мускулы. Я не хотел бы быть на месте того, кто осмелится обвинить тебя в трусости. Что же касается твоего предположения, то ты не ошибся. Я призвал тебя сюда, чтобы ты сразился с графом Альбаном. Час почти пробил, и я сей же час посылаю за твоим отцом, чтобы он немедленно прибыл в Лондон. А покуда нас с тобой не должны видеть вместе, это опасно для нас обоих. Я говорил с его высочеством принцем Уэльским, который, как и многие другие, держит нашу сторону. Он обещал взять тебя на службу, пока не настанет срок свести тебя с твоим врагом. Завтра я отвезу тебя в Скотленд-Ярд, где сейчас живет его высочество.

Когда граф закончил свою речь, Майлз поклонился, но ничего не сказал. Граф немного помедлил, давая ему время обдумать ответ.

— Ну что ж, — произнес он наконец с нотками нетерпения в голосе, — тебе нечего сказать? Мне кажется, мои слова оставили тебя равнодушным.

— Милорд, вы позволите высказать то, что у меня на уме?

— Да, — кивнул граф. — Говори, что у тебя.

— Сэр, — сказал Майлз, — я много раздумывал над всей этой историей, когда был во Франции. А сейчас хотел бы получить прямой ответ на прямой вопрос.

Граф еще раз кивнул.

— Сэр, прав ли я, полагая, что у вас есть свои веские причины и есть свои цели, которые будут достигнуты, если я выиграю бой против графа Альбана?

— Уж не граф ли Джордж говорил тебе об этих целях? — спросил граф после минутного молчания.

Майлз не ответил.

— Это не имеет значения, — добавил лорд Хаус, — я не стану допытываться, кто тебе это сказал. Что до твоего вопроса, то я буду искренен с тобой, ибо ты откровенно спросил меня. Да, у меня есть определенные причины желать гибели графа Альбана.

Майлз поклонился.

— Сэр, — сказал он, — возможно ваши цели слишком сложны, чтобы я мог постигнуть их, но знаю наверняка: это высокие цели. Вы хорошо знаете, что в любом случае я буду драться ради моего отца и чести нашего рода. Все это совпадает с вашими замыслами, поэтому могу ли я в свою очередь просить одной вашей милости в случае, если я осилю своего врага?

— О чем ты хочешь просить? — спросил граф.

— Позволите ли вы мне просить руки леди Элис?

Граф Хаус вскочил с кресла.

— Сэр Майлз Фолворт, — начал он громко, но тут же резко остановился, сурово, если не зловеще, нахмурив свои кустистые брови.

Спокойно и бесстрастно Майлз выдержал его взгляд. Граф повернулся и отошел к открытому окну. В комнате повисло долгое молчание, Хаус стоял спиной к Майлзу и глядел в сад.

Внезапно он снова повернулся лицом.