Рыцарское слово

– Я попросила тебя говорить громче. Хочу, чтобы твои слова услышали все собравшиеся здесь. Чтобы знали, как ты великодушен.

Люсьен перевел дух, повернулся лицом к залу и громко произнес:

– Я, Люсьен из Эйншема, даю рыцарское слово в том, что не причиню лорду Озрику вреда и позволю ему, если он того пожелает, жить в Эйншеме до скончания его дней.

– Люсьен, тебе не следовало бы давать подобных клятв, – сказал Питер.

Люсьен беспечно махнул рукой.

– Это не имеет значения, братец.

Когда Люсьен снова повернулся к Адриенне, на губах у нее появилась загадочная улыбка.

– Ну а теперь я произнесу клятву. Слушай меня, мой муж! Я никуда не уеду из Эйншема и буду тебе верной женой перед Богом и людьми, но в постель с тобой больше не лягу. Если после сегодняшней нашей близости у нас с тобой не появится ребенок, имей в виду, что законного наследника у тебя никогда не будет и ты не сможешь передать своему старшему сыну ни присвоенного тобой титула, ни замка Эйншем с его угодьями.

Адриенне оставалось лишь удивляться, как у нее хватило смелости такое сказать. Зато теперь она была уверена, что одержала над Люсьеном и пришедшими с ним людьми нравственную победу и хоть в малой степени отомстила за себя и своего опекуна.

Адриенна знала, что никогда не забудет выражения гнева и отчаяния на лице супруга после того, как он услышал данную ею клятву. С мыслью о том, что счастье ее навеки разрушено, Адриенна спустилась с помоста и направилась к лестнице, которая вела в жилые покои.

Глава 24

– Счастливые браки – большая редкость, – заявил братьям Рейвен. – Вот почему я никогда не стремился связать себя узами Гименея с какой-нибудь прелестницей.

Сидевший во главе господского стола Люсьен мельком глянул на Рейвена, но никак не отреагировал на его слова.

Была глубокая ночь. Расположившись в большом зале, братья жевали холодное мясо, запивая его терпким красным вином, и обменивались репликами. Что и говорить, отдых они заслужили. За день было сделано немало. Прежде всего им удалось осуществить свой план и отобрать у Озрика замок Эйншем с деревушкой Эвендейл и прилегающими к ней земельными угодьями. Теперь на стенах вместо воинов старого лорда стояли люди Люсьена. Кое-кто из воинов Озрика уже выразил готовность служить новому хозяину замка. Все остальные, включая сэра Хьюберта, которого Люсьен считал одним из самых преданных сторонников Озрика, были в казармах под надежной охраной.

Адриенна тоже находилась под стражей. Полагая, что ей не составит труда одурачить молодого рыцаря, Люсьен приставил к ней в качестве охранника Кристиана.

– И как же ты собираешься с ней поступить?

– Что ты сказал?

Люсьен поднял глаза на сидевшего напротив Питера.

– Я говорю о леди Адриенне, которая заперта в покоях наверху. Что ты собираешься с ней делать?

– Ничего.

– Ничего? – удивился Рейвен и, с минуту подумав, добавил: – Ага, понимаю. Заморишь ее голодом, потом отрубишь голову Озрику и таким образом покончишь с обоими. Верно я говорю?

– Заткнись!

Рейвен еще больше удивился.

– Что же тогда?

Люсьен промолчал. Откинувшись на стуле, он отодвинулся от стола, скрестив ноги, положил их на столешницу и уставился на плескавшееся в кубке вино.

Всю вторую половину дня он занимался неотложными делами, но ни на минуту не мог забыть Адриенну. Стоило ему вспомнить, как болезненно скривилось ее лицо в ту минуту, когда он открыл свое имя и объявил о захвате замка, как у него перехватывало дыхание. В то же время он не мог не восхищаться ее смелостью. Как грозно прозвучал ее голос, когда она велела Рейвену замолчать. Подумав об этом, он ухмыльнулся и покачал головой.

Впрочем, когда он вспомнил о клятве, которую произнес по ее настоянию, настроение у него испортилось еще больше, а кровь закипела. Она не только заставила его оставить в покое Озрика, но и бессовестно его обманула, отказавшись исполнять свои супружеские обязанности. Ведьма – вот она кто! Поэтому и смогла с такой легкостью обвести его вокруг пальца.

Люсьен спустил ноги и поднялся.

– Ты куда? – спросил Питер.

– Хочу кое-что объяснить своей женушке. – После ухода Люсьена Питер обратился к Рейвену:

– Боюсь, ничего у него не получится. Она и слушать его не станет.

– Сучка она, вот и все, – проворчал Рейвен.

– Да брось ты. Нормальная баба, просто у нее такой же необузданный характер, как у тебя. Поэтому ты ее и не выносишь.

– Как у меня? Ничего подобного!

– Такой же – не отрицай. Ты вечно с кем-нибудь споришь. Поверь, когда все утрясется, эта женщина отлично впишется в нашу семью. Мать будет от нее без ума.

– Мать? – по обыкновению переспросил Рейвен. – Неужели Люсьен повезет эту фурию в Фортенголл познакомить с матерью и лордом Йеном? Я бы на его месте приковал ее цепью к постели.

Питер задумчиво посмотрел на брата.

– Ты ничего не понимаешь в женщинах, Рейвен. Смотришь только на их ноги, талию и грудь, а заглянуть им в душу даже не пытаешься. Все кончится тем, что тебя окрутит какая-нибудь прожженная девица, у которой хватит ума заявить во всеуслышание, что она от тебя забеременела.