Рыжая

«Донор №3… Полное восстановление иммунной системы… Подлежит повторной диагностике на пригодность биологического материала… Заключение: биологический материал непригоден…»

А в более поздних сведениях нашла:

«Донор №3 – регулярный забор крови… Материал непригоден…»

Отдельно вынесен блок, датируемый годом, когда мне было одиннадцать лет:

«…Обнаружены изменения кровяных тел. Рекомбинация производных Х-РН и ЧВ под вопросом… Биологический материал подлежит тщательной проверке…»

После дополнительных обследований:

«…Непригоден для синтеза сыворотки… Пригоден для стимуляции иммунитета Донора №2… Повышение продуктивности клеток костного мозга Донора №2…»

– Стимуляции иммунитета? Обновление каждые полгода… успешны?– прошептала я сухими губами.

«Каждые полгода» продолжались до моих двадцати лет… Но не от этого сердце начало пропускать удары. Я тревожно вернулась к блокам с донорами и обмерла.

«Донор №2 – Мария Николаевна Малых…»

Это означало только одно: два года назад моя кровь обновляла иммунитет мамы…

«Значит, все это время она была жива?!»– оцепенела я.

В глазах запекло, как и в груди. Я зажмурилась, а потом быстро заморгала, чтобы сфокусироваться на тексте и убедиться в том, что верно прочла.

Последняя дата обновления была перед моим вылетом в систему Бартад. И через пару фазисов еще одно заключение:

«Статус обновления отрицательный. Требуется полная трансплантация костного мозга Донора №3 Донору №2…

…Проект заморожен…»

И несколькими фазисами позже внесена запись:

«Трансплантация невозможна в связи со смертью Донора №3».

И это было примерно тогда, когда Тадеско внес в архивы службы населения историю Саши с зафиксированной смертью.

– Поддержка Донора №2 прекращена,– чувствуя, как обрывается сердце, прочитала я последнюю запись.

Легкие будто закупорило, я закашлялась, рывками пытаясь вдохнуть. Неожиданно все вокруг закружилось с такой силой, а меня затрясло так, что я выронила коммуникатор и вцепилась в подлокотники кресла, чтобы не выпасть из него. Глаза заслезились, я уже ничего не могла разобрать…

Где-то сбоку загромыхало, и я машинально повернула голову на звук.

– Кара, уходи оттуда!– едва расслышала крик Тентара, а сам он уже пытался отодвинуть тяжелое стекло.

Но сознание замерло, и все события стали поворачиваться вспять. Я ясно вспомнила встречу с нори Сновард, всю ее слезливую историю о себе, обо мне, о смерти моей матери… Но все было совсем не так. Это хомони забрали ее, использовали все это время и убили, потому что без моего костного мозга она стала бесполезна… Они же внесли фальшивые данные в базу медцентра Кана о ее смерти… И теперь клонируют ее органы, чтобы продуцировать сыворотку…

В голове тяжело пульсировало, я с трудом отделяла одну мысль от другой, и этот крик где-то рядом не давал сосредоточиться. Все смешалось…

«Они собирались использовать и меня… Сновард так настаивала на возвращении, и в последний разговор практически приказала это сделать. Хотела убить меня, но убила маму…»

В какой-то момент пустота накрыла меня, и тьма взяла контроль.

Я открыла перечень лабораторий КНИС и ввела код-идентификатор Донора №2, чтобы найти, где содержится его биологический материал. И нашла это место. Но поскольку физически войти туда не могла, то вошла через базу системы слежения.

На экране интерактивного стола показалось светлое длинное помещение, где в высоких вертикальных капсулах выращивался биологический материал. Их было невероятное количество. Но показатели искомой капсулы сразу высветились справа. Процесс деления клеток был в активной фазе…

«Это все, что от нее осталось?– тупой болью пронеслось в голове.– Она будто и сейчас заключена в клетку и вынуждена служить тем, кто не пожалел ее… Ведь вторая стадия была излечима!»

Холодная ярость заморозила вены, в глазах начало темнеть, но где-то внутри я только обрадовалась этой гостье. Она наполняла меня и отбрасывала страх, совесть и все, что мешало ее насыщению…

Пальцы сами потянулись к меню и настроили перегрев капсулы.

«Ты им больше не достанешься! Пусть они дохнут и вырождаются…»

Жидкость в капсуле начала закипать. В лаборатории тут же сработали датчики.

Будто не на своих ногах, я встала с кресла, подняла коммуникатор, удалила все следы своего присутствия в базе и, спотыкаясь, пошла к стеклянной панели, из-за которой уже выбегал Тентар.

Он втянул меня в темное помещение, сплошь покрытое инеем, и тряхнул за плечи.

– Что с тобой?– заглядывая в лицо, спросил он.– Ты все успела?

Я подняла глаза и увидела его белые волосы у лица, будто поседевшие. Брови и ресницы тоже побелели от инея. И не могла выговорить ни слова. Просто кивнула.

– Ты играешь на грани провала!– возмутился он, закрыл панель в стене и потянул меня к отверстию в полу.

* * *

«Гтара Елин Нофарат Тентар…»– крутилось в голове всю дорогу обратно до подъемника. Я шла вперед, совершенно не осознавая, как передвигаю ноги.– Все хомони пытались спасти своих дочерей! А как же моя мама?!..»