Рыжая

Сердце забилось неровно, и уже подходя к ним, я увидела во взгляде командора что-то похожее на сочувствие. Смелости не хватило заговорить, я только обняла себя за плечи и настороженно разглядывала их лица.

Но, похоже, им нечего было сказать. Командор просто открыл дверь в какой-то отсек и, беспокойно сдвинув брови, отошел.

Первыми внутрь вошли Анекс и Дари. Что-то останавливало меня. Но медленно вдохнув, я невольно задержала дыхание и сделала шаг внутрь… И увидела это…

Высокая вертикальная капсула стояла посередине помещения. А внутри в экзоскелете была заключена женщина… Обнаженная, совершенно лысая, худая, почти скелет, бледная серая кожа, впавшие щеки и глазницы… Сквозь ее тело было пропущено множество струн-штырей с электродами и иглы, а сбоку – капсулы с питательными смесями и выводные трубки к ним…

Я застыла на месте, боясь, что если пошевелюсь, то рассыплюсь на части. Глаза наполнились слезами, а легкие зажгло от нехватки кислорода. Я пыталась вдохнуть, но горло свело судорогой, а ноги так задрожали, что я начала оседать. Меня кто-то подхватил под руки…

В какую-то секунду что-то запищало в капсуле, сквозь кожу засветилось красным, и экзоскелет задвигал руками и ногами женщины. Я вздрогнула и с судорожным вздохом заскользила ногами по полу, пытаясь оторваться от того, кто держал меня.

– Тише, Саша, тише,– прозвучало над моим ухом.

– Что это?– застонала я, потому что только от одного взгляда на это было больно дышать.

– Экзоскелет сохраняет функции мышц,– напряженным голосом ответила Анекс и стала просматривать монитор с показателями.

Дари подошла ближе и взяла меня за руку, а потом вместе с кем-то провела к капсуле.

– Значится как Донор №2,– тихо проговорил за плечом командор и, убедившись, что я стою на ногах, отпустил и протянул визор.– Это ее код.

Это был код Марии Малых. Я узнала его.

– Что с лабораторией?– превозмогая дрожь, сквозь зубы выдавила я.

– Все задержаны до выяснения обстоятельств. Лаборатория организована с нарушением законов хомони. Там еще много таких капсул…

– Почему вы не уничтожили их?!– не выдержав, зарычала я, но голос сорвался. Я закрыла лицо руками и уткнулась в плечо Дари.

– Форб, уходи,– выпроводила брата Анекс и закрыла дверь.

Я набралась сил и снова взглянула в сторону капсулы. Экзоскелет прекратил движение, перестав мучить изможденное тело, и оно вновь безжизненно повисло внутри него.

– Отключи его… Он делает ей больно,– выдохнула я и согнулась пополам, потому что живот скрутило от судороги.

Анекс повернулась ко мне и присела.

– Я отключу,– сочувственно сжала она мою руку.– Но она ничего не чувствует. И уже не почувствует. Ты можешь только попрощаться с ней.

Я выпрямилась и, резко вдыхая воздух, закричала:

– Неужели ничего нельзя сделать?

Дари оставила меня на Анекс и подошла к монитору капсулы. Взглянув на показатели, долго не оборачивалась, но потом с сожалением оглянулась и покачала головой: «Нет».

Я вырвалась из рук Анекс и подбежала к капсуле. Но глаза не различали ни цифр, ни букв, я ничего не соображала.

– Неужели ничего?– заплакала я и беспомощно посмотрела назад.

Обе мрачно переглянулись, а когда их сочувственные взгляды обратились ко мне, внутри обжигающими искрами взорвалась боль, и я крикнула:

– Совсем ничего?! Я не могу снова потерять ее!

Я припала лицом к стеклу капсулы и зарыдала в голос. Кто-то обнял со спины. Я затихла, но плакать не перестала.

– Кара, она пробыла в коме больше двадцати лет… Живо только ее тело и то условно… Оно просто функционирует за счет искусственного поддержания… Ее мозг давно мертв… Она не очнется…

– Двадцать два и семь фазисов,– выдохнула я.

– Что – двадцать два и семь?– спросила Анекс.

– Двадцать два и семь фазисов она в коме, и вы хотите, чтобы я сегодня потеряла ее?

Я подняла голову и посмотрела на женщин. Те отшатнулись. Может, что-то было в моем взгляде… Может, тьма вышла наружу… И я бы спалила черным огнем все вокруг и себя тоже, но была обессилена, опустошена, уничтожена…

– Кара, мы можем и дальше ее поддерживать, но, может, нужно ее отпустить?– ровно проговорила Анекс.– Она достаточно намучилась. И мы можем долго рассказывать, почему невозможно вернуть ее к жизни, но это будет только разрывать тебе душу. И чем раньше ты ее отпустишь, тем легче тебе будет.

Все мысли поглотила пустота. Все чувства и ощущения. Я выпрямилась и уронила плечи. Слезы без остановки катились из глаз. Долгое время я тренировала навык быстро принимать решения в, казалось бы, самых безвыходных ситуациях и приводить себя в чувства, но сейчас мне не хватало мужества принять это решение. Самое трудное…

– Уходите,– сдавленно прохрипела я.

Дари взяла меня за руку, но Анекс сказала:

– Дари, пойдем.

В их глазах плескались тревога и сочувствие, которые меня просто убивали, потому что это означало конец…

– Идите,– выдавила я, силясь снова не зарыдать.

Дари кивнула и вышла за Анекс.

Я смотрела им вслед до последнего, пока не закрылась дверь. И тогда тоже смотрела… в металлическое полотно двери, не желая себя заставить повернуться и осознать, что в первый и последний раз смотрю на маму.