Рыжая чайка

– Ты знаешь кто, – тут же поникла я, – это сможет сделать только доминар. То есть ваше непревзойденное величие. Но, ведь ты же понимаешь, как это важно, набрать такую армию! – я прильнула к нему, пытаясь своими глазами выразить ему всё, что тесниться у меня на душе, пытаясь завладеть его сердцем, которое так часто откликалось мне. – Они смогут постоять за свои поселения, они смогут помочь и нам, они, в конце концов, возьмут часть врагов на себя. Это наша общая война, общая беда, нельзя бросать их беспомощными, нужно дать возможность им драться. Они будут бороться за свои семьи, за будущее своих детей!

– Я даже боюсь себе представить, что ты у меня попросишь в следующий раз, пожирая меня вот такими глазами, и что самое страшное, я знаю, что соглашусь с тобой, – прошептал Хаям, и от ощущения моей над ним победы, моё сердце задрожало приятной мелкой ликующей дрожью. Но я сдержала свой бешеный порыв расцеловать его снова, потому что поселенцы до сих пор не могли прийти в себя от отвращения. Они и так боялись меня до этого, а теперь, видно, будут пугать мною детей, непослушных маленьких девочек, которым будут говорить, что нужно вести себя хорошо, а то вырастите такими как Тара.

– Пусть через несколько дней смельчаки приходят, посмотрим, что получится, – кивнул Хаям командиру лучников. Мой муж мог это отрицать, но я видела, что Ирвин ему понравился.

Глава 31

Я заставила его остановиться, вблизи вольфгарского селения. День подходил к концу. Солнце уже закатило свой круг за край, вокруг разлилась вечерняя ленивая тишина, и абсолютно ничего в природе не предвещали никаких перемен, кроме наступления ночи.

– Давай, пройдемся пешком, медленно, – взяв его за руку, прошептала я, боясь нарушить тишину. Хаям удивился, нет, скорее он насторожился. – Сегодня был закат последнего дня, когда я была человеком. Мне почему-то кажется, что сила жреца меня безвозвратно изменит. Мне …страшно. И если бы не эта черная каста, я ни за что им бы не стала, я бы с радостью осталась сама собой.

– Значит, тебя пугает то, что ты станешь сильнее любого из вольфгаров? – Хаям обнял меня одной рукой, и меня окатила волна благодарности к нему, снова звук его голоса показался мне таким родным. – Если ты захочешь, я уверен, ты останешься такой же упрямой иногда взвинченной, иногда нежной Тарой, даже если время от времени ты будешь метать молнии или светиться в темноте. Правда, у нас не вырастут дополнительные пары ног, руг, и глаз посреди лба. Просто, добавиться немного силы. Ну, подумаешь, ты сможешь метнуть огромный огненный шар, или вздыбить реку, обрушив её воды на пустошь. Ты сможешь больше чувствовать, различать действие магии и бороться с ней. Думаю, ты будешь способна так же смеяться, рыдать и морщиться зевая. Я ведь буду с тобой, не бойся. В моих видениях рыжего монстра рядом со мной не было, а была рыжеволосая девушка человек, которую я буду очень любить.

Душа моя вдруг развернулась, потом свернулась, в глазах потемнело, и я с испугу зажала ему рот ладонью:

– Не надо, не говори так, … я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Любить опасно, сразу же вместе с ней появляется боль. Просто, …просто будь со мной, и всё. А я буду с тобой, … до конца.

– Да, я знаю, что иногда, из-за своих видений я тороплю время и события. Хорошо, мы просто будем вместе, – вздохнул Хаям, задумчиво посмотрев куда-то вдаль. – А сегодня мы просто завершим ритуал. Потом я, наконец, поохочусь, и завтра мы начнем осваивать наши новые возможности. И Тара не трусиха, она мне сейчас улыбнется, а я её за это поцелую.

Я не смогла не улыбнуться! А Хаям, сгреб меня в охапку и долго целовал, пока мы не дошли до селения.

– Дай мне немного времени, я решу кое-какие дела, отдам распоряжение, и мы отправимся вон к тем холмам. Над ними сегодня ночью отсюда можно будет наблюдать грозу. А ты, конечно же, в шатре сидеть не захочешь, а помчишься к своим друзьям! – Я так и не поняла, упрекает он или уже смирился с этим фактом, но препятствовать мне не стал, когда я направилась в селение Алишера.

– И куда это мы так целеустремленно топаем? Вот ты, казалось бы, такая хрупкая изящная, но когда ты идешь, я различаю твои шаги за три мили! – раздался голос вольфгара, который, повернув из-за крайнего шатра, перегородил мне дорогу. Я замерла, всматриваясь в его лицо, что-то в нем было такое, наводящее меня на определенные мысли. Он не выдержал и улыбнулся, широко, искренне, буравя меня своими хитрющими глазами.

– Рас! Я же вижу, что-то не так, у тебя мозги уже не набекрень! Вернее, всё снова так! Ты прежний отчаянный сорвиголова, зажигательный и умный выскочка! – радостно воскликнула я.

– Ну, здравствуй, рыжая девчонка! – хрипло проворковал он, – Иди я тебя обниму! – И он порывисто обнял меня, сдавливая до хруста, так уж обнимались вольфгары.

– Вот таким ты мне больше нравишься, а не тогда, когда бьешь меня по лицу! – засмеялась я.

– Ну, занесло, бывает, но ведь ты же простила.