Рыжая для палеонтолога (СИ)

― Почему тебе конец? ― Женя продолжал смотреть в окно, рассеянно слушая аспиранта. В груди, где-то в области сердца, покалывало и тянуло, но эти странные чувства не имели никакого отношения к физиологии. Определённо, ему хотелось на волю. Как будто он что-то забыл там, в выжженных злым солнцем полях. ― Сказать, что твоя диссертация ― кал, могу только я.

― Она меня проглотит и даже не подавится, ― усмехнулся Антон, надел рабочий халат и, собрав длинные волосы в небрежный хвост, подступился к монолиту. ― Хотя сама по себе она классная тётка.

― Кто она вообще такая? ― Жене было, в общем-то, плевать на научницу Антона, но зачем-то он всё же спросил. За окном мимо него пролетели голуби.

― Маргарита Алексеевна Громова, ― ответил Антон, доставая из кармана смартфон.

― А-а, Маргарита Громова, ― небрежно протянул Женя. Миг, и его как будто ударило током. ― А! Маргарита Громова?! ― он подпрыгнул и, едва не упав со стула, подскочил к удивлённому такой реакцией научного руководителя Антону. ― Она есть в соц. сетях? Покажи мне её фотографию! Тебе телефон на что?!

― Да ладно-ладно, ― примирительно произнёс Антон, с опаской косясь на Женю, нависшего над ним коршуном. Скорее, Гамаюном. ― Успокойтесь, Евгений Николаевич. ― Он быстро застучал пальцем по сенсорному экрану. ― Вот она, ― аспирант протянул смартфон, который тут же оказался в цепких пальцах Жени.

Жене казалось, что от осознания происходящего и стука сердца он сейчас сойдёт с ума. Открытое окно манило, хотелось взлететь в осеннее небо подобно голубям.

С покрытого сеточкой трещин экрана смартфона на него смотрела Рита Громова.

Чёрно-белая, как сейчас, кажется, было модно, фотография запечатлела Риту. Нет, мысленно поправил себя Женя, Маргариту Алексеевну. Потому что со снимка на него смотрела не юная девочка из аниме, а взрослая женщина.

Кажется, она во всём была частью каждого времени, в котором жила. Фотографию, видимо, делала она сама, потому что в руках Маргарита держала фотоаппарат, а едва заметные на двуцветном фоне блики говорили о том, что это ― отражение в зеркале.

Женя провёл пальцами по экрану, увеличивая изображение.

― Она, ― едва слышно за гулом крови в ушах прошептал Женя. ― Бог свидетель, что она.

Короткие волосы едва заметно вились, а глаза даже в чёрно-белом варианте горели тёмным пламенем. Вот только лицо как будто похудело.

― Евгений Николаевич, ― осторожно произнёс Антон, вытягивая шею и заглядывая в свой смартфон, ― что с вами?

― Всё нормально, ― отрывисто произнёс Женя. ― Доделай тут всё сам, ― он махнул рукой в сторону монолита. ― Я пойду домой и прилягу.

― Понял, отстал, ― усмехнулся Антон, на всякий случай переходя на другую сторону монолита. Женя хоть и научился контролировать себя, но вспыхивал, как в молодости, от каждой искры.

Пустая квартира встретила Женю дизайнерскими обоями и давящей на уши тишиной. С женой он развёлся лет десять назад, да и прожили они вместе всего ничего, так что отпечаток женской руки квартира не сохранила. Минимум самой необходимой мебели и идеальная чистота: всего этого Жене для жизни вполне хватало.

Оказавшись дома, Женя захлопнул тяжёлую металлическую дверь и устало прилонился к ней спиной, чувствуя рельеф резьбы.

Такого поворота событий, странного откровения жизни он не ожидал и оказался совершенно выбит из колеи. Мысли беспорядочно скакали в голове, а воспоминания буквально ломились из памяти.

Женя провёл рукой по лицу, отбрасывая назад пряди светлых волос, успевших поседеть на висках. Ему вдруг отчаянно захотелось посмотреться в зеркало. Не просто глянуть мимоходом, собираясь на работу или бреясь, а именно увидеть то, какой он есть сейчас.

Холодный электрический свет залил просторную ванную комнату, и Женя уставился в зеркало, пристально разглядывая собственное отражение. То, что он там увидел, неожиданно ему понравилось: он ожидал чего-то много хуже.

― Стар ты стал, Евгений Николаевич, ― пробормотал он, разглядывая морщинки в уголках глаз и вокруг рта. Нос был чуток кривоват ― Женя отчётливо вспомнил, как Рита заехала ему кулаком в лицо, когда он неосмотрительно полез к ней целоваться. А вот горизонтальные морщины на лбу ему не понравились, да и яркие синие глаза смотрелись несколько чужеродно на лице не такого молодого уже человека. У него месяц как прошёл день рождения, и теперь ему пятьдесят семь. В паспорт он давно не заглядывал, свечей на торте у него не было никогда, а женщины не спрашивали, да и, странное дело, покупались на возраст. ― Ну и что мне делать с такими вводными? ― спросил он у зеркала. ― Хорошо хоть волосы и зубы не выпали. ― Женя на всякий случай провёл рукой по густым волосам и удостоверился, что они не поредели.

Он вдруг понял, что ни на секунду не усомнился, что Громова Антона ― это его Маргарита. Будто он всегда это знал, но не хотел видеть очевидного.

Маргарита всегда была рядом ― руку протяни. Так близко и в то же время невыразимо далеко. Ему всего лишь нужно поехать в культурную столицу, зайти в геологический Институт и сказать… что?