Рыжая для палеонтолога (СИ)

В эту ночь Женя не спал. Он лежал на диване, ходил по квартире, смотрел с балкона на раскинувшийся внизу город и думал. Думал о Маргарите. Теперь, получив шанс увидеться с ней, он решил, что уже его не упустит. И в гости пойдёт не с пустыми руками. Ему вспомнились розы: мелкие, полудикие, красные ― они походили на Маргариту, какой она была тогда ― в далёких девяностых. Сейчас она стала другой, и подарок ей надо подарить соответствующий теперешней Громовой.

В свете уличных фонарей Женя, набросив куртку, помчался, как был ― в домашних тапках ― в ближайший цветочный магазин. Им овладело безудержное оживление, совсем как тогда, когда бело-голубой автобус скрылся за горизонтом, увозя от Мастера его Маргариту.

Он трудился всю ночь, а наутро, едва рассвело, поехал на работу. Ему не терпелось поделиться случившимся хоть с кем-то, а Антон, принёсший благую весть, отлично для этого подходил.

― У вас мешки под глазами, ― доверительно сообщил аспирант, глядя на Женю. ― Вы вообще спали?

― Нет, ― он улыбнулся, чувствуя, что выглядит сейчас несколько безумно. ― Я всю ночь красил розы.

― Как Алиса в Стране Чудес? ― участливо поинтересовался Антон.

― Нет, ― покачал головой Женя. От выпитого за ночь кофе сердце стучало гулко и часто. ― Через корни, ― он указал рукой на нежно-голубые розы, совсем недавно бывшие белыми.

― Что с вами вчера случилось? ― Антон отложил смартфон. На вытянутом лице аспиранта играло плохо скрываемое любопытство. ― Что такого в Маргарите Алексеевне?

― Лет двадцать назад у нас были отношения, ― не стал скрывать Женя. ― Я как раз копал степного мамонта в приморье, а она приехала туда на полевую практику. Это были сложные времена, ― он улыбнулся. ― Потом мы обещали друг другу встретиться, но как-то не вышло.

― Теряют люди друг друга, а потом не найдут никогда, ― пробормотал Антон, а потом, наморщив лоб, добавил: ― Вы что, собираетесь играть её чувствами, чтобы она не завалила меня на защите? ― аспирант отлично складывал два плюс два, но в итоге у него не всегда получалось четыре.

― Хуже, ― весело ответил Женя, любуясь делом рук своих: равномерно окрашенными лепестками роз. ― Я, возможно, собираюсь на ней жениться, ― он сказал это, не подумав, но слова уже не вернуть назад.

― Зачем? ― удивлению Антона не было предела. ― Вы же уже были женаты и как-то говорили мне, что больше в этот филиал ада на земле не зайдёте.

― Я слишком долго искал её, ― Жене казалось, что он потратил на поиски тысячу лет, охотился на Маргариту со времён мамонтов. ― И много думал в последнее время. Ты же тоже томишься в городе и хочешь на волю в пампасы?

Аспирант кивнул:

― Это я понимаю, но как коррелируются Маргарита Алексеевна и желание свободы? По мне, так они совершенно противоположны, ― Антон был неумолим и туго соображал.

― Ты ничего так и не понял, ― махнул рукой Женя. ― Я думал о ней. Много. А потом забыл. И вот сейчас вспомнил. Больше я её не отпущу.

― А она захочет быть с вами? ― задал очевидный вопрос Антон, но Женя не хотел думать о провале. Не сейчас, когда он так близок к успеху.

― Поживём ― увидим, ― бросил он, заворачивая выстраданные розы в плотную бумагу, которую ему выдали в цветочном магазине. ― Всё, я поехал. Вернусь поздно. Или вообще приду на работу только в понедельник. Прикрой меня, ― и, не успел ошарашенный таким известием Антон открыть рот для ответа, Женя вышел из кабинета, захлопнув за собой дверь.

Культурная столица встретила его серым небом и пробирающим до костей ветром. Набрякшие облака плыли по хмурому небу, и Женя успел несколько раз обрадоваться, что взял с собой зонт. Роза и торт лежали в пакете.

Нужный дом он нашёл быстро: пятиэтажная сталинка в старой части города всем своим видом давала понять, что она массивная и вечная. Поднимаясь по ступенькам длинных лестниц, он заметил приоткрытое окно и полную окурков банку, стоявшую на подоконнике. Интересно, какие сигареты курит сейчас Маргарита?

Квартира номер «85» ― от лестницы налево. Предпоследний этаж. До Бога ещё целый лестничный пролёт.

«Если она здесь больше не живёт, я спокойно пойду и повешусь», ― дурацкая мысль, но Женя чувствовал, что не в силах больше терпеть напряжение, в котором пребывал с того момента, как Антон произнёс три заветных слова. И, собравшись с духом, он позвонил в дверь. Трескучий, бьющий по мозгам крик попугая разнёсся по всей лестничной площадке. Жене заложило уши.

«Выбирало звонок явно существо с воображением дятла», ― цитата Ильфа и Петрова¹ пришлась как раз кстати. Женя почти оглох от бешеных ударов сердца, хотевшего, видимо, выпрыгнуть из груди и ускакать вниз по лестнице, чтобы не разочаровываться. Он почти перестал дышать, как вдруг послышался щелчок поворачиваемого «барашка».