Рыжая из Освенцима. Она верила, что сможет выжить, и у нее получилось

Я чувствовала пульсацию движения и ритма во всем вокруг. Мама превращает молоко в сыр (бум, бум бум). Лия нарезает теплый дрожжевой хлеб (скрип, скрип, скрип). Ехезкель надевает ботинки, а я держу их (шорк, топ, шорк, топ). Мы накрываем стол к завтраку – и это тоже танец: тарелка на стол, нож на стол, вилка на стол, сесть! Взять хлеб, намазать сыр, откусить! Мы быстро едим теплый хлеб, и в животе распространяется ощущение тепла и сытости. Ритм в том, как мы набираем на вилку ломтики огурцов и отправляем в рот, а мама задает темп восклицанием: «Ну почему вы всегда так торопитесь?!»

Ритм есть в том, как в тот самый момент, когда мы заканчиваем трапезу, распахивается дверь, и входят мальчики из иешивы, которые платят за мамин домашний завтрак. Они рассаживаются за стол и принимаются за еду. Ритм есть в том, как мы по очереди целуем маму на прощание и уходим в школу: свернуть за угол, перейти мост, скинуть платок – и бежать!

Я всегда знала, что ритмы и музыка – это светлая часть жизни. Праздник с танцами был лучшим днем в учебном году – мы с нетерпением его ждали! Сегодня мы, наконец, узнаем, в какую группу подготовки к Большому концерту попали! Концерт – главное событие учебного года. Да, мы каждый день много трудились и напряженно учились, но главное событие, вокруг которого вращалось все остальное (как земля вращается вокруг солнца), это праздник, в котором мы все принимаем участие. Мы – единственная школа в Красне (кроме иешивы), поэтому каждый житель города знает кого-то из учеников, и на праздник соберется весь город. Репетиции начинаются за несколько недель до праздника, а потом учителя (они точно знают, как выявить талант в каждой девочке) разбивают нас на группы.

Когда я подошла к школе, вокруг доски объявлений уже толпились ученики. Я пробралась к самой доске, прочла объявления и нашла свое имя. Сердце у меня колотилось, как огромный барабан. Я нашла себя именно там, где и хотела, под большими буквами «ТАНЦЫ».

Нам пришлось вытерпеть час занятий арифметикой, а потом мы пошли в класс, где собиралась группа танцев. Комната быстро заполнялась мальчиками и девочками. Учительница английского, мисс Элиас, вышла вперед и хлопнула в ладоши:

– Дорогие мои, добро пожаловать на самый первый урок танцев в этом году!

Старшие девочки от восторга захлопали. Я была так счастлива находиться рядом с ними – ведь они были почти взрослыми!

– Все вы продемонстрировали способности в искусстве танцев, – продолжала мисс Элиас. – Осталось помочь каждой из вас найти и развить свой талант. Мы будем репетировать каждый день. Я считаю танец – самым прекрасным выражением души человека. Я могу научить вас технике танца, но истинная красота должна исходить от вас. Поэтому сегодня я не стану учить вас конкретным шагам – мы выучим их позже, для праздника. Сегодня вы будете показывать, что значит для вас танец.

Мисс Элиас дала сигнал барабанщику и трубачу, и они поднялись на сцену. Барабанщик начал руками бить в барабан – бум, бум, бум. Стук, стук, стук. Мисс Элиас прижала руки к груди, а потом развела их в стороны.

– Танцуйте! – скомандовала она. – Единственное правило – не стесняться. Я хочу видеть, как вы все танцуете!

Старшие девочки начали раскачиваться в такт музыке. Кое-кто закружился. Я закрыла глаза, чтобы не видеть, как на меня кто-то смотрит, и поднялась на цыпочки. Прижав руки к бокам, я закружилась. Ритм стал быстрее, звук барабана гулко отдавался в моих ушах. Он заполнил всю мою грудь и все тело. Я качалась и кружилась – и в этот момент что-то родилось. Внутри меня рождался ритм танца, ритм самой жизни.

Однажды зэйде[3] сказал мне, что существует некий мир, где находятся все души, прежде чем прийти в наш мир.

– Знаешь, на каком языке говорят души в том мире? – спросил он.

– На идиш? – предположила я.

– У душ нет ртов, они не могут говорить.

– Тогда какой же у них язык? – удивилась я.

– Души говорят на языке музыки, – объяснил зэйде. – Они говорят ритмом и струнами, барабанами и арфами.

– Правда? – я попыталась представить себе этот чудесный язык.

– Конечно! Вот почему младенцы, услышав музыку, которую они помнят по тому миру, сразу успокаиваются. Вот почему музыка говорит с нами так, как не может говорить больше никто и ничто.

Когда мисс Элиас велела мне танцевать, я, наконец, поняла, что имел в виду зэйде. Если музыка – это язык души, то с помощью танца мое тело говорит со всеми душами, пришедшими на землю из того мира.

– Двигайтесь в такт!

Я раскрыла руки – в точности так же, как минуту назад, начав танцевать, сделала мисс Элиас. Я кружилась и двигалась в такт ударам барабана.

Музыка смолкла, и мисс Элиас хлопнула в ладоши.

– Очень хорошо! Это был прекрасный танец!

Когда мы возвращались домой из школы, я никак не могла забыть об уроке танцев.

– Пойдем поиграем у речки, – предложила я.

– Наперегонки! – воскликнула Лия.