Рыжая кошка

В комнате для совещаний, не обращая внимания на окутанные тучами офисные центры, Дэвид снова закипел и забегал туда-сюда по дорогому ковру, протаптывая в ворсе дорожку.

— Она, черт ее подери, снимала кино? — По его тону можно было подумать, что ответственность целиком и полностью на мне.

Я три раза зачитал ему свой отчет и уже устал повторяться. В любом случае теперь добытая мной информация казалась не относящейся к делу.

— Видео, — вздохнул я. — Она снимала видео. Но нам надо думать о других вещах.

— Как скажешь. — Дэвид пожал плечами и снова прошелся по комнате. Я глубоко вздохнул. С того момента как я впервые увидел фотографию с татуировкой, в голове у меня гудели вопросы — вопросы, которые мне не хотелось задавать брату. Однако деваться было некуда.

— Когда ты в последний раз разговаривал с Рен?

Он резко остановился и прищурился. Сжал губы.

— Мы все обсудили на прошлой неделе. С тех пор ничего не изменилось.

— Изменилось все. Она звонила тебе после того, как ты нанял меня… Вы виделись?

Дэвид вцепился в край стола так, что побелели костяшки.

— На что, черт побери, ты намекаешь?

— Я ни на что не намекаю. Я…

— Не намекаешь? Ха! — Он хлопнул ладонью по столешнице. — Дальше ты захочешь знать, есть ли у меня алиби. Боже, а я-то думал, ты работаешь на меня.

— Я работаю на тебя. Но мне надо знать, что нас ждет. Майку тоже надо будет знать.

— Тогда нечего ходить вокруг да около. Ты полагаешь, что я имею к этому отношение?

— Я спрашивал о другом, — возразил я, но сам усомнился.

Дэвида сомнения не мучили.

— Ерунда, — ответил он. Ссутулился, словно из него выкачали воздух, и повернулся к окну. — Я не видел и не слышал Рен с тех пор, как нанял тебя. И не имею ко всему этому никакого отношения.

— Где ты был в минувшие выходные?

Дэвид кисло усмехнулся:

— Так и знал, что до этого дойдет.

— Я просто пытаюсь рассчитать время.

— Ладно, — фыркнул Дэвид. — Я был в Лондоне. Улетел в пятницу во второй половине дня, вернулся вчера и почти все время провел на совещаниях. Хватит? — Хватит, пока мы не узнаем, когда умерла Холли, но говорить это Дэвиду я не стал. Еще раз глубоко вздохнул.

— А что Стефани? — спросил я.

Он насторожился.

— А что Стефани?

— Что она знает о Рен? Что ты ей рассказал?

— Какое это имеет значение? — Я посмотрел на Дэвида и ничего не сказал. — Какого… Теперь ты решил, что и она замешана?

— Этот вопрос задаст полиция.

При упоминании о полиции Дэвид отступил на полшага. Провел рукой по серому лицу.

— Я ничего ей не рассказывал. Мы не говорили об этом. Не думаю, что она знает.

— Что-то она знала. Эго было ясно, когда она приходила ко мне. Как ты мог не…

— Мы не говорили об этом, — напряженно повторил Дэвид и снова отвернулся к окну.

От дальнейших расспросов меня спас Майк.

Он остановился в дверях: высокая, стройная фигура в безупречном сером, в полоску, костюме с винно-красным галстуком. Положение старшего партнера вытравило едва заметные морщинки на порозовевшем после бритья тонком лице, удивительным образом не изменившемся со студенческих времен: Майка легче было вообразить склонившимся над пыльным фолиантом, чем гипнотизирующим присяжных и пугающим других адвокатов. Майк пригладил редеющие черные волосы, перевел взгляд с меня на Дэвида и снова на меня. Улыбнулся.

— Простите, что заставил вас так долго ждать. — Он протянул Дэвиду руку. — Я много слышал о вас.

Дэвид бросил на него недоверчивый взгляд, но в голосе Майка не было иронии, а улыбка светилась искренностью. Он это умел.

— Я видел вас по телевизору несколько недель назад, — осторожно произнес Дэвид. — На судебном канале.

— Скучный был день. — Майк скромно улыбнулся. — А теперь, пожалуй, расскажите мне, что происходит.

И мы рассказали. Сначала Дэвид мялся, смотрел то на ковер, то на эстампы, однако взял себя в руки и изложил факты. Я повторил все, что знал; рефреном шли имена — Холли, Рен, Кассандра. Майк внимательно слушал, делая заметки в желтом блокноте. Вмешался всего несколько раз, чтобы уточнить даты и время. Дэвид с утомленным вздохом откинулся на спинку стула, глядя на Майка и ожидая света в конце тоннеля.

Майк постучал длинными пальцами по подбородку. И наконец заговорил — абсолютно бесстрастно:

— Мы еще не знаем обстоятельств смерти этой женщины. Полиция называет их подозрительными, что теоретически может означать самоубийство, однако… — Он посмотрел на меня.

— Полицейские высказываются весьма обтекаемо, — отозвался я, — просто умолкают, когда доходит до состояния тела и причины смерти. И, кроме татуировки, других фотографий нет. Я бы не ставил на самоубийство. Все же у меня есть кое-какой опыт.

Майк кивнул:

— Согласен. Так или иначе надо готовиться к худшему, что в данном случае означает убийство.

— Боже, — пробормотал Дэвид.

Майк бросил на него сочувственный взгляд и продолжал: