Рыжая кошка

Кенни вскинул брови:

— У него есть девушка?

Я не потрудился объяснить.

— Джейми ничего не оставлял, когда уехал?

— Посмотрите сами. — Кенни залез в карман большой оранжевой парки, висевшей на спинке стула. Выловил позвякивающее кольцо с ключами. — Идемте, — сказал он и двинулся по коридору. Я пошел следом.

Квартира была темная и тесная, меньше трехсот квадратных футов, и вся просматривалась от двери. Справа мини-кухня, встроенная в стенной шкаф. Рядом уборная — едва ли больше, чем в самолетах. На полу — под узким окном, врезанным почти под потолком, — матрац. Грязно-белые стены, на полу серый линолеум. Лампочка без абажура распространяла свет, похожий на грязную воду.

Кенни велел мне запереть дверь, когда закончу. Времени понадобилось немного. Но, кроме пыли и запаха мазута, я ничего не обнаружил. Когда я выходил, Кенни снова сидел за столом, рассматривая мотор и выдыхая дым. Я не потрудился попрощаться.

Я сел в прокатную машину, выехал со стоянки «Ван Винкль корт» и двинулся обратно к шоссе номер 9. Ярдов через пятьдесят остановился. В снегу на другой стороне улицы было углубление — видимо, оттуда выкопали машину. Я круто развернул «ниссан» и загнал его в снежную пещеру. Вытащил и настроил бинокль. Уже почти стемнело, но фонари вокруг «Ван Винкль корт» давали достаточно света. Я разглядел этого лживого ублюдка Кенни, когда тот поднялся по лестнице из подвала.

Как актер Кенни не уступал Джину Вернеру. Он не попытался выведать, кто я, откуда знаю Джейми или что мне от него надо, и ни разу не послал меня. Реплика насчет дружка в Буффало по фальши равнялась разве что удивлению, которое Кенни изобразил, когда я упомянул девушку Джейми. А главное, Кенни слишком уж охотно разрешил мне осмотреть квартиру. Он хотел, чтобы у меня создалось впечатление, будто Джейми уехал, я же решил, что Пупс где-то неподалеку и Кенни знает где. Я приоткрыл окна, погасил свет в машине, выключил двигатель и застегнул парку до подбородка.

Вечерело. К «Ван Винкль корт» все чаще подъезжали машины, все больше огней загоралось в облицованных под кирпич будках, однако к ведущей в подвал лестнице никто не подходил. Я ждал, смотрел… и вспоминал разговор с Недом.

Он удивился (с моего последнего звонка прошло восемнадцать месяцев), но по тону понял: я звоню не просто поболтать. Молча выслушал мои слова о том, что Дэвид вовлечен в расследование убийства, что жертва — женщина, с которой у Дэвида была сексуальная связь, что Дэвид — или Стефани — может стать подозреваемым в ее смерти и что, если дойдет до ареста, пресса сожрет нас живьем.

Новости потрясли Неда — да и могло ли быть иначе? Однако наш старшенький поднялся на самый верх в «Клейн и сыновьях» не за умение паниковать или делать глупости; не дрогнул он и теперь. Нед задавал вопросы по существу, не давил, если я не хотел отвечать, и не заставлял гадать, если я не знал ответа. Судя по звукам, он все время что-то торопливо записывал. Спросил об адвокатах и вроде немного расслабился, когда услышал, что Дэвида представляет Майк Метц.

— Как Дэвид?

— Поэтому я и звоню. Мне надо ехать, но его нельзя оставлять одного. Он пил.

— Стеф дома нет?

— Нет, и я не знаю, когда она приедет. И приедет ли.

— О Господи. — Нед вздохнул. — Я пришлю Лиз.

Нед положил трубку, а через час приехала моя старшая сестра. Я встретил ее в передней. Черное пальто надето на черный костюм, белокурые волосы зачесаны назад. Высокая, так что даже на низких каблуках одного роста со мной. В прищуренных зеленых глазах неуверенность. Обычная холодная невозмутимость покинула ее, и красивое энергичное лицо было искажено беспокойством, больше похожим на гнев. Лиз теперь так походила на мать, что мне стало не по себе.

— Где он? — спросила сестра хриплым шепотом.

— Спит на софе. Если повезет, поспит еще какое-то время.

— И что мне с ним делать, когда проснется?

Я пожал плечами:

— Посиди с ним. Дай поесть. Следи, чтобы он не наделал глупостей.

Лиз покачала головой:

— Легко сказать — следи. Он удивится, увидев меня?

— Вероятно.

— И разозлится?

— Определенно.

Лиз снова покачала головой.

— Превосходно. Нед сказал, что он пил.

Я кивнул.

— Не позволяй ему пить.

— Я должна как-то удержать его?

— Сделай все, что можешь.

Я надел пальто, и Лиз схватила меня за руку:

— Боже мой, Джонни, это мелодраматично даже для тебя. Ни единого слова больше года, и вдруг ты оказываешься замешан в убийстве — да еще в компании не с кем-нибудь, а с Дэвидом. Что, черт побери, проис…

Я не дал ей договорить.

— Всякое бывает, сестренка. В данный момент я стараюсь, чтобы с Дэвидом не случилось худшего. — Я попытался отнять руку, но Лиз не отпускала.

— «Всякое бывает» — не объяснение. Как Дэвида угораздило вляпаться в… во все это?

— В двух словах не объяснить, — ответил я, — а может быть, и вообще не объяснить. Попробуй спросить самого Дэвида, когда он проснется.