Рыжая племянница лекаря

— Так что же это… ты же вроде бы дал обет не продолжать свой род… — промямлила я и почувствовала еще большую неловкость: уж мне ли было не знать, что взбунтовавшееся сердце заставит нарушить любые запреты! Я не была уверена, есть ли у демонов сердце, однако выходило, что от любви они глупеют так же, как и люди.

— Стало быть, когда ты упоминал о предательстве… — предприняла я отчаянную попытку разговорить узника, молчание которого становилось все напряженнее.

— Я бы не послушал никого другого, если бы меня попросили о встрече наедине, — с горечью и ненавистью произнес Рекхе. — Но на ее призыв я откликнулся. И попал в руки Огасто, став заложником. Она начала эту войну, она же ее и закончила, отдав меня своему истинному союзнику.

— Но зачем? — вновь не удержалась я от того же простодушного вопроса, однако в этот раз озарение на меня не снизошло. Напрасно я ждала хоть какого-то ответа — демон не торопился давать мне самую завалящую подсказку.

— Неужто ты и сам не знаешь? — теперь я по очереди чесала то одно ухо, то другое, не зная, как еще приумножить свою сообразительность. — Как по мне, довольно глупо начинать такое сложное дельце, чтобы потом остановиться на полпути. И почему она сейчас измывается над господином Огасто, если водила с ним дружбу поначалу?

— До этого мне больше нет дела, — твердо сказал Рекхе. — Моя история закончилась. Я стал тем отравленным ножом, который вонзили в спину моего отца. Подобные ошибки не прощают, и я не дерзнул бы просить о милости. Я должен был помнить, что несу ответственность не только за свою жизнь, но и за честь своего дома.

— Да уж, сглупил ты порядочно, — я поцокала языком, пытаясь собраться с мыслями. — Мог бы и догадаться, что ведьма не позарится на какого-то рогатого черного выходца из преисподней, когда можно взять сторону такого красивого и храброго господина, как Огасто… Ну что уж теперь себя винить… Не думаю, что твой батюшка-демон так уж зол на тебя, ведь он тоже опростоволосился, когда поддался на ее уговоры, своя голова на плечах у него ведь имелась. А война — дело недоброе для обеих сторон, и то, что она так быстро закончилась, — всяко к добру.

— Что ты можешь во всем этом смыслить? — с горечью промолвил демон. — Зря я заговорил об этом…

— Говоришь, ведьма открыла вам дорогу в Лаэгрию? — не унималась я. — Это что же — вы, демоны, не знали, как сюда добраться? Ха! Даже я знала, что нужно идти на восток месяц и две недели, чтобы попасть сюда из Олорака! И ты еще попрекал меня неученостью!..

Узник вздохнул и пробормотал что-то на своем наречии.

— Это еще что? — я насторожилась. — Не говори при мне на своем проклятом языке! Может, ты при этом и не колдуешь, но тут и без всяких бесовских ругательств скверно воняет!

— Я не сказал ничего нового — всего лишь вновь удивился, до чего же темен твой ум, — пояснил Рекхе. — Неужели ты думаешь, что владения моего отца лежат за какой-то горной грядой по соседству?

— Что, еще и море какое-то надо переплыть? — недоверчиво спросила я, так как знала доподлинно, что в нашем мире имеется одно-единственное великое Южное море, далее же находится край света, вода с которого низвергается в бездонную пропасть.

— Видишь ли, Фейнелла… — Рекхе с трудом подбирал слова для объяснений, верно угадав, что сведения эти меня немало озадачат. — Даже если ты пойдешь далеко-далеко на север и будешь идти год за годом, переходя горы и преодолевая реки, то все равно не найдешь поселений нашего народа. Мы живем не в ином королевстве, но в ином мире, и давно уже не нарушаем границу, которая разделила нас и людей в далеком прошлом. Когда-то мы правили и здесь, но людей становилось все больше, и в итоге нам пришлось оставить эти земли. Вы живете недолго и слабее нас, но куда быстрее плодитесь…

— Плодимся быстрее, чем вы успеваете нас жрать? — не удержалась я от неприязненного замечания. — Ах нет, вы же предпочитаете цедить из нас кровь!..