Рыжая племянница лекаря

Задумавшись обо всех этих странностях, я рассматривала Хорвека словно диковинное животное, но так и не нашла ясного ответа на свои вопросы. Переведя взгляд на свои запылившиеся ноги, на замызганный подол платья, я вздохнула — вода манила и меня. Ополоснуть лицо, горевшее от солнечных лучей и ветра, постоять в прохладной воде у берега, чтобы боль в ногах унялась хоть ненадолго…

Хорвек, оглянувшись, без труда угадал, отчего на моем лице застыло страдальческое выражение.

— Уж не думаешь ли ты, что меня взволнует вид твоих босых ног или что-либо другое после того, как я полдня тащил тебя на своей спине? — насмешливо промолвил он. — Купайся сколько твоей душе угодно, я не стану за тобой подглядывать. Но если ты начнешь тонуть или же какая-то водяная нечисть захочет утянуть тебя в омут, то, надеюсь, у тебя достанет ума позвать на помощь, несмотря на то, что это будет выглядеть совершенно непристойно…

Конечно, мне не стоило полагаться на слова какого-то бродяги — или даже демона! — но я с радостью согласилась с его доводами и, отойдя чуть в сторону, с наслаждением принялась брызгать водой себе в лицо.

Заслышав плеск воды в той стороне, где остался бродяга, я поняла, что он тоже решил искупаться, и, замирая от страха и стыда, тихонько высунула нос из камышей: мне подумалось, что если мой новый знакомец — демон Рекхе, то у него вполне может обнаружиться хвост или иное непотребство. Однако краснеть от смущения мне пришлось совершенно зря — из того, что я смогла разглядеть, ничто не указывало на нечеловеческую природу Хорвека. Конечно же, вконец смутившись и разозлившись на саму себя за дурацкое любопытство, я попятилась и зашуршала камышами. Бродяга не мог не услышать этот звук, но, словно не желая ставить меня в еще более неловкое положение, и ухом не повел. Я перевела дух и еще долго плескала себе в лицо холодной водой, пытаясь прогнать предательскую красноту со щек.

Затем я сидела на берегу рядом с Хорвеком, закутавшись в плащ. Мое кое-как постиранное платье сушилось на ветвях кустов. В котелке вновь булькала каша, над водой летали стрекозы, среди листвы трещали и чирикали какие-то лесные птицы, а за излучиной реки виднелось поле, подернутое голубоватой дымкой… Мир казался мне таким чудесным, что я на время позабыла, зачем отправилась в этот путь, точно так же как выбросила из головы мысль, что дядюшка Абсалом и прочие мои знакомые непременно испугаются, когда узнают, что я продолжила свой путь в монастырь после нападения разбойников, да еще и в компании какого-то дикого оборванца.

Но еще удивительнее было другое — после небольшой передышки я встала на ноги так легко, как это мне не удавалось с начала болезни. Нет, мне все еще с трудом давался каждый шаг, однако еще недавно я была куда слабее!

«Колдовство! — подумала я, не понимая, от испуга или от радости забилось быстрее мое сердце. — Что же это значит? Ах, как жаль, что я ничегошеньки не понимаю в колдовских делах! Быть может, ведьма забавляется со мной? Она может принять любое обличье, может подослать ко мне какое-то магическое создание из числа своих подручных… Но избавиться от меня ей легче, чем прихлопнуть комара! Неужели она играет со мной, как кошка с мышкой? А если это Рекхе, то стоит ли верить в его бескорыстную помощь?»

Но вновь меня отвлекали то птицы, пролетающие над нашими головами, то дикие лесные козы, перебегающие старую дорогу, и мне казалось, что я попросту отправилась на неспешную прогулку, наконец-то вырвавшись из каменного нутра таммельнского дворца, камни подземелий которого теперь были испачканы моей кровью. Когда тени между деревьями стали глубже и чернее, как это бывает под вечер, я испытала приступ страха — ночлег в лесу наедине со странным, едва знакомым человеком, который, быть может, и не человек вовсе… нет, моего ума хватило на то, чтобы сообразить, какой опасности я себя подвергаю. Но не успела я как следует поразмыслить, как меня отвлек вид глубокой царапины на руке Хорвека: он отвел в сторону колючую ветку, нависшую над дорогой, чтобы я смогла пройти, не наклоняясь.

«Его кровь похожа на человеческую… — подумала я, зачарованно глядя на кровоточащую рану. — Говорят, у демонов кровь черна. Но можно ли верить своим глазам? Что, если из его раны сейчас сочится страшный яд?»

Хорвек заметил мой пристальный встревоженный взгляд и правильно истолковал его.

— Это обычная кровь, Фейн, — мягко произнес он. — Смотри — она падает на траву, и трава не чернеет, да и земля не горит. Я человек, такой же, как и ты. Какие еще признаки темной силы ты во мне ищешь? Клыки? Когти?.. Отсутствие тени? Посмотри — вот она. Видишь — я не бессмертен, мой век так же недолог, как и твой. И у меня нет другого облика.

— Всегда ли так было? — спросила я, торопясь использовать миг откровенности, который, как мне показалось, случился между нами.

— Так всегда будет, — ответил мне Хорвек.