Рыжая племянница лекаря. Книга 2

— Чтоб отсох твой черный язык! — я принялась плевать за плечо. — Не смей говорить об этом более! Да спасут боги дядюшку Абсалома от виселицы! Смилуйтесь, святые угодники! Не допустите, чтоб дядю погубили эдаким лютым образом!..

— Простая веревка с виселицы, еще не затянувшаяся на чьей-то шее, — продолжал Хорвек невозмутимо, — не имеет такой силы. Однако мы всегда можем изловить бродячую собаку и удавить ее…

— Вот уж нет! — меня всю передернуло от отвращения. — Это ничем не лучше чернокнижничества!..

— На самом деле, ты права, и все это — ровно такая же магия, как и та, что использует ведьма, — бывший демон улыбнулся мне, показывая, что все предыдущие его предложения были мрачной шуткой, но я не слишком-то в это поверила. — Некоторые чародейские ухватки годятся даже для людей с мизерным даром. Все они, как на подбор, мерзки и жестоки. Это великий парадокс магии — самые простые и самые сложные чары одинаково отвратительны и всегда замешаны на чьей-то смерти. Однако посередине между ними есть немного волшебства, которое не требует крови, боли и смертей — и оно тебе по силам, Йель. Не торопись отвергать его, когда от этого зависит и твоя жизнь, и жизнь твоих близких…

Хитрый, хитрый Хорвек! Он вел уговоры так искусно, что я и впрямь поверила в то, что колдовство может быть не таким уж безобразным — особенно после историй про висельников и удавленных собак. Вновь я нерешительно кивнула, соглашаясь с его словами, и в моих руках тут же оказался потертый витой шнур, вид которого заставил меня вздрогнуть.

— Это обычная веревка? — с подозрением спросила я, испытывая сильнейшее желание отшвырнуть в сторону нежданный дар.

— Не совсем, — с улыбкой ответил Хорвек, и я тут же с проклятиями бросила шнурок на пол, отплевываясь и вытирая руки об одежду. Недаром мне сразу подумалось о дурном!

— Ты ею кого-то удавил? — сипела я, не в силах отвести взгляд от веревки, лежавшей у моих ног. — Снял с висельника? Или прикончил какую-то бедную собачонку?!

Видимо, веселиться при виде моего испуга было одним из немногих удовольствий, оставшихся на долю бывшего демона. Но он решил не потакать своим слабостям очень уж сильно, и, согнав с лица ухмылку, серьезно заверил меня, что шнурок этот не обрывал жизнь ни человеку, ни неразумному животному.

— Почти бесполезная дрянь, — подытожил он. — Этой веревкой подпоясывался монах, и отнюдь не из самых богобоязненных. Будь он хотя бы отшельником… или же достань у него сил соблюдать пост… Но нет, это был совершенно негодный ленивый монах. Веры в тех узелках, которые он завязал на своем поясе, давая обеты, не хватит даже на то, чтобы изловить трущобного домового духа, но если ты добавишь к ней еще десяток узелков…

— Мне нужно завязывать узелки? — спросила я, с неохотой протягивая руку к веревке, которая все еще внушала мне безотчетное отвращение.

— Да, и побольше, — кивнул Хорвек. — Я научу тебя, что нужно говорить при этом…

Я обреченно вздохнула, чувствуя, что увязаю все глубже в паутине греховных помыслов. Теперь я понимала, отчего демонов называли искусителями — всего за один вечер я превратилась в колдунью, нашептывающую заговоры на узелки! «Кончится тем, что моя шея и впрямь заслужит ту петлю!» — мрачно думала я, вслух бормоча слова немудреного заклинания: «Первый узел — начало, второй узел — свобода, третий узел — закон…».

Хорвек тем временем копался в своей сумке, что-то перекладывая и изучая. Выглядел он оживленным, и если раньше мне внушали беспокойство его равнодушие и безразличие ко всему, то теперь я склонялась к мысли, что проявления живости на его лице выглядят куда более опасными.

— Пожалуй, хватит, — сказал он, покосившись на пояс в моих руках. — А теперь слушай, как нужно действовать, чтобы этой ерунды хватило для спасения твоей жизни…

Предчувствия меня не обманули: охота на оборотня оказалась весьма рискованным предприятием. Хорвек объяснял обстоятельно, не обращая внимания на мой возмущенный писк, и когда я, дослушав его, испуганно запротестовала, спросил:

— Неужто ты думаешь, что это — опасность?

— А что же это, если не опасность, бесы тебя дери?! — вытаращилась на него я.

— Опасность — оставаться в городе, под боком у разъяренной ведьмы, слуги которой выйдут в полночь тебя искать, — он был так серьезен, что я начала трястись вдвое сильнее. — Еще опаснее — совершать кражу во дворце, который теперь принадлежит ей. А уж как опасно показывать, что ты хочешь разрушить ее чары! Но ты как глупый мышонок, Йель, который думает, что если из его норки кота не видать, то о коте можно позабыть. Если ты будешь мешкать — очутишься в когтях колдуньи. И если охота на оборотня окажется неудачной — выйдет ровно то же. Что же здесь за риск? Почти никакого — для человека в твоем положении.

Хоть объяснения Хорвека больше походили на запугивание, но в действенности им нельзя было отказать. Я все еще дрожала, но уже соглашалась с ним.