Рыжая племянница лекаря. Книга 2

— Весьма любезное и своевременное предложение, Ваша Светлость, — согласился Хорвек, и мне подумалось: у него наверняка имелся какой-то запасной план, суть которого настолько черна в сравнении с предыдущим, что бывший демон, до сих пор не выказывавший признаков какой-либо деликатности в этом отношении, не торопился его оглашать.

— Слушайте же, — волнение все еще слышалось в голосе госпожи Вейдены, но слезы уже высохли, а кончики пальцев дрожали едва заметно. — Я не смогу отдать приказ страже у ворот, чтобы вас пропустили. Огасто… Мой супруг сказал, что отныне распоряжаются здесь только он сам и его сестра. Я подумала, что он решил, будто я хотела его смерти, и больше не верит мне. Мне было… так больно! Впрочем… — тут ее лицо исказилось, словно кто-то кольнул ее сердце тончайшей булавкой. — Впрочем, не так больно, как теперь, когда я поняла, что он вообще никогда не знал меня и не желал знать. Я была менее жива для него, чем этот проклятый портрет!..

— Госпожа, — вскричал Харль, голова которого вертелась как флюгер. — Вы уже поверили однажды дядюшке этой беспутной Фейн и ничем добрым это не закончилось! А теперь верите в то, что плетет это крапивное семя, появившись здесь среди ночи с каким-то разбойником…

— Так что же ты прятался здесь, как мышь? — мой тычок заставил мальчишку скривиться. — Если я вру, то надо было тебе повиниться перед господином Огасто и его сестрицей. Уж они бы тебя помиловали! Видел тварь, которую прикончил мой друг-разбойник? Вот такие-то и сожрут тебя завтра ночью, если ты не пойдешь с нами!

— Надо сказать, я совершенно не против такого исхода, — заметил Хорвек, в очередной раз смерив Харля досадливым взглядом.

— Вы должны забрать его! — воскликнула госпожа Вейдена. — Я видела, как плакала его матушка, и у меня чуть не разорвалось сердце от того, что я не могла ничего рассказать ей о судьбе ее сына. Но когда я услышала, что о Харле спрашивает та, что называет себя сестрой Огасто, то поклялась, что не скажу никому о том, где прячется мальчик — даже его родной матери. Всех моих придворных дам удалили из дворца по приказу этой страшной женщины — бедняжки едва успели собраться в дорогу, как их выставили за порог. Изо всех остались лишь две: госпожа Толария и госпожа Олекка — они выхлопотали для себя разрешение отправиться в путь завтра утром. Их родные усадьбы далеко за Таммельном, у самого леса Флистерн, и они нипочем бы не успели добраться туда затемно…

Я, хоть и порядочно устала за эту ночь, быстро сообразила, к чему клонит госпожа Вейдена, которая уж точно не стала бы рассказывать нам о неприятностях, выпавших на долю почтенных придворных матрон без веской на то причины.

— Нам нужно выдать себя за этих дам! Их-то точно выпустят из дворца, раз на то был дан приказ ведьмы, — воскликнула я. — Понадобятся платья поприличнее и вуали, как оно положено старухам… ох, прошу прощения — пожилым госпожам. А Харля обрядим служанкой! — тут я, преисполненная воодушевления, повернулась к Хорвеку. — Отлично придумано, не так ли?

Бывший демон молчал с бесстрастным видом и я, понизив голос, прошипела:

— Не вздумай сказать, что лучше убьешь сегодня еще кого-нибудь! Я уж поняла, к чему сводятся все твои хитрые планы. Что бы я от тебя не услышала — теперь буду знать: ты собираешься перерезать кому-то горло. И хорошо еще, если одно!

— Как это славно, когда тебя так хорошо понимают, — любезно ответил Хорвек, и поблагодарил госпожу Вейдену в самых изящных выражениях, после чего лицо герцогини вновь прояснилось — обходительность бывшего демона оказывала на Ее Светлость воистину волшебное воздействие.

Я, уже привычно сморщив нос при виде чрезмерных, на мой взгляд, любезностей, расточаемых моим приятелем перед юной красавицей, обернулась к Харлю — единственному здесь человеку, который не обращался со мной высокомерно или насмешливо, ведь ему-то я всегда могла отвесить затрещину. Каково же было мое изумление, когда я увидела, что мальчишка с сонным видом облокотился на один из книжных шкафов и зевает так сладко, будто вот-вот готов задремать.

— Что у тебя в голове, бестолочь?! — в сердцах воскликнула я, бросившись его тормошить. — Да ты никак глупее осла! Вздумал дрыхнуть в такое время! Твои кости едва не обглодал оборотень, ведьма ищет повсюду твои следы, дворец полон нечистой силы, а тебе сладких снов захотелось?

— Ты душу из него вытрясешь, Йель, — остановил меня Хорвек, присматриваясь к осоловевшему Харлю. — Ничего не выйдет. На мальчика начали действовать сонные чары. Если он начнет сопротивляться им, то выбьется из сил и заболеет. Пусть дремлет, иначе к утру он сляжет в горячке и станет худшей обузой.

— Но почему заклятие не действует на меня? — я невольно отдернула руки, как будто чары могли передаться через касание. — Да и по тебе ничего такого не видать!