Рыжая племянница лекаря. Книга 2

Я застонала и повалилась обратно на сиденье, с которого было приподнялась, чтобы узнать, как же намеревается бывший демон выйти из щекотливой ситуации. Моя надежда на то, что для нашего спасения он использует хитрость или изворотливость — хоть и подлые, но более миролюбивые свойства! — только что окончательно погибла.

— Ну не убил же я его, — сказал на это Хорвек, и, бросив мне чепец, ловко и быстро занял место кучера.

— Что ты надумал?

— А ты полагаешь, нужно подождать, пока настоящий кучер проспится? — насмешливо спросил он, обернувшись. — Нахлобучь на голову своего юного приятеля это кружевное ведро. Пусть теперь он побудет пожилой дамой, похрапывает он точь-в-точь, как положено старухе.

Я смолкла, поняв, что не предложу ничего более дельного. Хорвек, не теряя ни минуты, хлестнул пару лошадей, и спустя пару минут повелительно и зло крикнул привратнику, также крепко спящему на своем посту:

— Эй! Чего разоспался, точно сейчас ночь глухая?! Отворяй ворота, или оглох и ослеп?

Слова эти он подкрепил лихим щелканьем кнута, заставившим привратника быстро вскочить с места — самозваный кучер вел себя так нахально, что расспрашивать его о чем-либо не решился бы и сам Кориус-старший. Загрохотали засовы, заскрипели петли и ворота распахнулись перед нами, являя город, уже начинавший розоветь в свете восходящего солнца. Петухи пели вовсю, и я подумала, что мы, как истинная нечисть, стремимся скрыться от людских глаз с наступлением рассвета — в моем родном Олораке ходила байка о старом графе-упыре, объезжавшем по ночам городок на призрачной упряжке лошадей. Кто бы мне сказал тогда, что однажды я почувствую некое родство с этим беспокойным мертвым господином?

«Привратник потом непременно скажет, что в коляске было полнехонько бесов, — подумалось мне с некоторой грустью. — И что его околдовали, иначе он ни за что бы не пропустил лошадей без досмотра».

А Хорвек подгонял лошадей все сильнее, коляску трясло на булыжной мостовой так, что зубы у меня клацали. Харль и вовсе едва не вывалился, но я успела обхватить его, как сноп, и вернуть на место. Краем глаза мне удалось заметить, что на дороге перед нами появились люди, которых я вначале приняла за припозднившихся гуляк, возвращающихся домой. Все мелькало у меня перед глазами, коляска неслась по городу, словно вместо лошадей в нее были запряжены обезумевшие драконы, и я зажмурилась от ужаса — мне показалось, что Хорвек нарочно направил лошадей так, чтобы сбить с ног случайных прохожих, крики которых оглушили меня на мгновение.

— Да что на тебя нашло? — мне с трудом удалось перекричать грохот колес и стук копыт. — Зачем калечить горожан?!

— Горожан? — Хорвек вновь оглянулся, и я увидела, как он знакомо скалит белые зубы. — Слуги колдуньи возвращаются поутру к своей госпоже. Если я кого-то из них искалечил, то будут целее наши собственные шкуры!

Я, не совсем поверив ему, невольно обернулась, пытаясь разглядеть тех, кого разметали по сторонам лошади, и тут же услышала дикий вой, ничуть не похожий на тот, что может издавать человеческая глотка.

— Почуяли кровь своего щенка! — Хорвек произнес это со злобным торжеством, словно узнав, что его черное послание получено и прочтено.

— И что теперь? — прокричала я, едва не прикусив язык.

— Посмотрим, открылись ли городские ворота, — уклончиво ответил он, и я не стала спрашивать, что нас ждет, если ворота окажутся запертыми.

Тут мое внимание отвлек странный запах, от которого я закашлялась: моя сумка дымилась, будто в нее насыпали пригоршню угольев. Первым моим порывом было выбросить ее, но я вспомнила, что в ней лежат те самые предметы, что я украла у госпожи чародейки, и с опаской заглянула внутрь. Увиденное мне совсем не понравилось: нож для бумаг в мановение ока покрылся бурой ржавчиной, серебристая лента казалась испачканной в засохшей крови, а начавший оплавляться черный огарок испачкал мне руку.

— Хорвек, посмотри! — я перегнулась к нему, ежесекундно рискуя свалиться. — Что это?

Он бросил всего лишь один быстрый взгляд, словно уже зная, что увидит, и процедил сквозь сжатые зубы:

— Колдунья проснулась и гневается.

— Ай! — я с испугом отодвинула от себя сумку, держа ее как можно дальше от себя. — Может, избавиться от этой колдовской мерзости?

— Не вздумай! — от его гневного окрика я вздрогнула сильнее, чем от тряски. — Это единственное, что способно спасти наши головы! Да и то, если мы выберемся из города. Старая магия не любит человеческие поселения, здесь ей нечем повелевать.

Я с удвоенным рвением принялась молить богов, чтобы ворота успели отворить, и капризные повелители людских судеб, казалось, вняли моим просьбам — стража уже пропускала в город первых крестьян с их нехитрым товаром. Хорвек, как и прежде, не подумал замедлить бег упряжки, и вихрем пронесся мимо испуганных людей, смирно дожидавшихся досмотра. Гневные окрики растерянных стражников, не привыкших к такому явному неповиновению, смешались с визгом женщин, едва успевших убраться с дороги нашей коляски.