Рыжая племянница лекаря. Книга 2

— Да ведь нас за такое непременно бросят в тюрьму! — в отчаянии взвопила я, сдирая с головы уже бесполезный чепец, который все время норовил сползти мне на нос.

— Тюрьма? — расхохотался Хорвек. — Ты и вправду боишься тюрьмы, Йель?

Я не успела ответить, как меня оглушил истошный вой бедняги Харля, который наконец-то очнулся. Мы мчались по предместью, где дороги были куда хуже, чем в Таммельне, и любому человеку, неожиданно угодившему в столь сотрясающуюся и дребезжащую повозку, непременно показалось бы, что он очнулся в одной из тех дьявольских штук, что терзают грешников после смерти в преисподней. Когда-то я видала в храме фреску, где было нарисовано, как бесы весело перебрасывают между собой мешок, набитый головами покойников-нечестивцев, и теперь не сомневалась, что те греховодники испытывали муки, схожие с нашими нынешними.

— Сатанинская молотилка! — вопил мальчишка, запутавшись в вуали. — Боги, помилуйте! Не настолько я плох был! Только не молотилка!..

— Да что ж ты вертишься, точно тебя на раскаленную сковороду посадили?! — бранилась я, высвобождая бедолагу и пыхтя при том, как перегруженный мул. — Сядь смирно, иначе вывалишься и непременно сломаешь шею!

— Фейн! — обрадовался Харль, рассмотрев меня. — Я думал, что помер, сам того не заметив, и попал во всамделишный ад! Где это мы?

— На полпути именно туда, куда тебе показалось, — пробурчала я, не зная, что разумного сказать человеку, который испуган ровно настолько, насколько положено в его жизненных обстоятельствах.

— Так мне все это не привиделось…

— К несчастью, нет, — вздохнула я, подпрыгивая на месте, словно мне отвешивали десяток пинков за раз.

А предместье уже осталось далеко позади, и от топота копыт земля дрожала, как будто готовилась разверзнуться и поглотить нас. По обе стороны дороги простирались поля, за которыми начинался лес, показавшийся мне таким же темным и мрачным, как Флистерн. Холодное осеннее утро — не самая лучшая пора для того, чтобы с надеждой смотреть в будущее, и я почувствовала, как сердце мое сжимается от тоски. На мгновение мне даже захотелось попросить Хорвека повернуть лошадей: неизвестность пугала меня больше, чем то, что мы оставили за нашими спинами. Но тут я услышала далекий злобный вой, и немедленно сменила мнение.

— Они гонятся за нами? — я вцепилась в руку Хорвека, который, казалось, полностью сосредоточился на том, чтобы загнать лошадей до смерти как можно быстрее. — Солнце уже взошло, с чего бы им драть глотки? Это не их время — разве не так?

— Злость заставляет их забыть о том, что они в человеческой ипостаси. А они очень злы, — невозмутимо пояснил бывший демон, перекрикивая шум. — И в человеческом облике вполне способны охотиться, выполняя приказ своей госпожи. К ее услугам лучшие кони из герцогских конюшен. Разумеется, она отрядила за нами погоню, едва только сообразила что к чему.

— Впереди мост! — закричал Харль, ничего не понявший из нашей прерывистой беседы, но разумно опасающийся, что наша коляска, вихляющаяся из стороны в сторону, свалится в реку. Каменный старый мост, изогнувшийся над темноводной рекой, огибающей Таммельн по западной его околице, был очень стар и узок.

К моему удивлению Хорвек, словно соглашаясь с мальчишкой, натянул поводья, и замедлил бег лошадей, а, затем, въехав на мост, и вовсе остановил их.

— Что это он задумал? — шепотом спросил Харль, переводивший дух после тряски.

— Ох, не хотелось бы мне о том знать, — пробормотала я, но уже поняла, что от меня собирается потребовать бывший демон.

Хорвек спрыгнул на землю, и я заметила, что при этом он едва устоял на ногах. Быть может, дело было в дурацком старушачьем наряде, от которого он безо всякой деликатности избавился, отшвырнув в сторону, но мне показалось, что лицо у него серое, как камни, из которых был сложен старый мост.

— Проверим, благосклонны ли к нам старые законы, — сказал он, словно не замечая, как слабость шатает его из стороны в сторону. — Йель, подари речным духам что-то из вещей госпожи чародейки — и будем надеяться, что они останутся довольны этим подношением.

— Разрази меня гром, если речь идет не о колдовстве! — с отвращением воскликнул Харль, словно позабывший о том, что раньше он сам любил сочинять истории о чародейских уловках.

— Не думай, что мне это паскудство по нраву! — вскинулась я, услышав в словах мальчишки прямое обвинение. — Ненавижу волшбу! Чтоб мне глаза бесы заплевали, если я когда-либо желала колдовать!

— Никак ты решила приберечь вещи колдуньи для себя? — нетерпеливо вмешался в наш разговор Хорвек, прислушивавшийся к далекому вою, доносившемуся из-за лесистых холмов, которые мы недавно миновали. — Ты только что торопилась их выбросить, а сейчас передумала, хотя пришло самое время от них избавляться. То, что уворовано у ведьмы, быстро прикипает к новому владельцу, и нередко ложится вместе с ним в могилу.