Рыжая птица удачи

Она несколько секунд смотрела ему в лицо, потом сделала шаг в сторону, села на траву и подняла голову. Ревнёв вздохнул и сел рядом.

— У меня — случилось, — сказала она странным голосом, который он никогда не слышал от своей дочери. — У тебя тоже. Вопрос в том, знаешь ты об этом или нет.

Он — не знал. Ничего не знал. И сейчас никак не мог поверить в то, что сказанное этим взрослым серьёзным голосом его маленькой девочки — правда. Но она не могла так сочинять. Аристов, Карина, двое ребят с Земли, непонятный парень, пострадавший в этой «охоте» — нельзя было приплести столько народа только для того, чтобы… Для чего? Ника уверена в том, что весь этот кошмар существует в реальности. Да что там «уверена» — есть свидетели, есть документы. Господи, неужели всё это время его Орест, человек, которому он верил, как самому себе, за его спиной… ладно, не стоит себе льстить, — не за спиной, а под носом, — проворачивал такое, а он ничего не знал и не замечал?

Эти изумление и неверие, бурлившие в голове Ревнёва, принадлежали просто человеку, другу, брату. А тот, кем он был раньше, холодный и расчётливый бизнесмен Андрей Ревнёв, в это же самое время жёстко говорил: «Да, дорогой, это реально. Ты так обрадовался Оресту, что вообще перестал следить за тем, что он делает, почти сразу после его возвращения. Ты прекрасно понимаешь, что и как можно скрыть, имея ту степень доверия, которую имеет всё это время Кледнер, имея его мозги. И то, что ты доверял ему, как себе, говорит только об одном — лопух ты, а не бизнесмен».

И вдруг он понял, почему последние недели Ника не подходила к нему. Он не обращал на это особенного внимания, потому что ему самому было нужно одиночество. Но она ведь действительно замкнулась в себе. И только сейчас ему стало понятно, зачем она вызвала его на эту уединённую прогулку, почему её голос звучит так странно, почему она смотрит таким насторожённым взглядом. И только сейчас стали ясны эти её слова «Вопрос в том, знаешь ты об этом или нет».

— Ника! — он оборвал свои мысли на полуслове, схватил дочь за руку, увидел, как расширились её глаза. — Ника, милая, ты думаешь, что я стою во главе этого всего? Ты думаешь, что это могла быть моя идея?

Она моргнула. Выражение её лица медленно менялось. Из строгого, закрытого и тревожного оно становилось растерянным и несчастным.

— Я не знаю, — слабо сказала она, и новая перемена её голоса заставила сердце Ревнёва сжаться.

Она была совсем одна с этой тяжестью, с этими сомнениями и с этими подозрениями. Бедная маленькая девочка!

Он не смог удержаться, обхватил её, прижал к себе, беспорядочно проводя рукой по её волосам.

— Девочка моя, прости! Я ничего не замечал, я и не думал, что тебе так тяжело, я понятия не имел, что здесь происходит. Ты мне веришь, Ника?

Это были всего лишь слова. Он не мог сейчас, здесь, сию секунду представить доказательства того, что он не замешан в этих убийствах. Он мог только надеяться, что его дочь ему поверит, как верила всегда.

— Я поклянусь, чем хочешь. Жизнью моей, памятью мамы, чем хочешь! Я ничего не знал, Ника!

И вдруг напряжённое тело дочери в его объятиях начало расслабляться. Она не ничего сказала, не попыталась освободиться — обняла его в ответ обеими руками так, как давно уже не обнимала, словно боялась потерять.

Они просидели так почти полчаса. Первой опомнилась Ника.

— Папа, — глухо сказала она в его плечо, — мне нужна твоя помощь.

— Что ты, милая, это дело я возьму на себя, у меня есть друзья, они мне помогут…

— Мне нужна твоя помощь, — повторила она и отстранилась.

— Все, что захочешь, — твёрдо сказал он.

Она помолчала, словно собираясь с духом. Только что, готовясь рассказывать ему о страшных преступлениях, подозревая его в том, что он и есть главный преступник, она не колебалась. А сейчас?

— Папа, на Земле я встретила человека, которого полюбила, — наконец, решительно сказала Ника.

Да. Теперь понятно, почему она так тянула с этими словами. Это всё-таки случилось.

— Так. И что дальше? — он постарался сказать это как можно мягче.

— Он очень хороший человек, папа. Я вас познакомлю, и ты сам всё поймёшь. Но… помнишь, я только что сказала о раненом в этом сафари парне?

— Ну?

— Это он.

— Восхитительно, — только и смог произнести Ревнёв. Мало того, что она собирается их знакомить, говоря об этом парне так, будто он уже её чуть ли не муж, так он ещё оказывается связанным с этой бандой.

— Папа, он ни в чём не виноват. Он никого не убивал, не совершал преступлений. Он просто подписал контракт с «Дианой». Контракт Жертвы.

Ну да. Просто подписал.

— Им с другом очень были нужны деньги. А брать их у меня он не стал. Он не хотел, чтобы наша с ним жизнь начиналась с его долгов тебе.

Ревнёв с усилием закрыл рот, открытый для родительской тирады в духе «и зачем тебе нужен человек с такими проблемами?».