Рыжая Соня и кладовые тьмы

Соня остановилась в десяти шагах и тоже принялась разглядывать статую, изготовленную из странного полупрозрачного бело-голубого камня. Прекрасные глаза Велисы — справедливости — печально взирали на людей, словно богиня и в самом деле знала, чего стоявшим перед ней людям стоило добраться сюда.

Из-за спины виднелись большие, изящно изогнутые, как у лебедя, крылья. Три точеные руки она направила к своим сестрам, застывшим на другом берегу Огненной реки, а четвертую протянула ладонью кверху к людям, словно приветствуя их.

— В этой руке она должна держать весы,— пояснил Север.— По легенде, она летает над миром и взирает на людей, взвешивая на весах деяния каждого.

— Наши поступки она, похоже, оценивать не собирается.— Халима выглядела сердитой, и Север вполне понимал ее.— Впрочем, меня это уже не интересует. Совершенно ясно, что пора возвращаться. Здесь мы больше ничего не отыщем.

Вожак кивнул, вполне разделяя ее мнение, но, к всеобщему удивлению, сказал совсем не то, что от него все ждали:

— Конечно, возвращайся, но я останусь.

Соня отвернулась, чтобы Халима не заметила мимолетной усмешки на ее лице.

— Но почему? — Колдунья старалась говорить спокойно, но тут же упрямо поджала губы. — Впрочем, твое право, а я ухожу, даже если мне придется идти одной.

— Ну зачем же одной? — спокойно возразил он — Возьми с собой воинов. Мы с Соней вполне можем постоять за себя, хотя уверен, что опасаться нечего.

— С чего бы это?

— Мы ведь прошли все подземелье.

— Кроме тех мест, куда ведут норы.

— Верно, но чтобы вернуться, в них соваться ни к чему, а гррызы в залы не полезут. Им здесь просто нечего делать после смерти их хозяина.

— Думаешь, он единственный владыка этих мест? — поинтересовалась Халима.

— Не думаю. Но тот, в плаще, похоже, отвоевал себе залы. До тех пор, пока остальные прознают о его гибели, минет немало времени. Сейчас же опасаться нечего ни тем, кто уходит, ни тем, кто остается.

Все молча ждали, понимая, что именно сейчас решается их дальнейшая судьба.

Халима задумалась, но вскоре кивнула, соглашаясь, что так оно, видимо, и есть.

— Ты прав… И все-таки ответь, зачем тебе это?

— По двум причинам,— начал он и запнулся понимая, что хотя бы одна из них должна прозвучать достаточно весомо.— Во-первых, я хочу еще раз побеседовать со Стакулом.

— Теперь?

— Именно теперь, когда мы прошли все подземелья, мне есть о чем спросить у него… Хотя бы о замке, что с той стороны, и четырех разделенных богинях.

— А во-вторых?

— Хочу навестить гррагов. Предупредить их об угрозе и договориться о пристанище на будущее. Боюсь, их помощь нам еще понадобится.

При упоминании о камнеедах Халима брезгливо поморщилась. От Севера не укрылось, что колдунья питала к ним ничем не объяснимое отвращение, и он нарочно упомянул о них, чтобы она не передумала уходить.

На этом спор и закончился. Если Пифии хоть на миг и захотелось остаться, никто об этом так и не узнал. Кучулуг сразу заявил, что одну ее не отпустит, хоть и верит словам Вожака о том, что опасаться нечего. Север предложил ему опросить воинов, и оказалось, что все как один намерены вернуться наверх. Он вполне понимал этих людей. Сумки набиты золотом, стоит ли рисковать и дальше?

Расставание, однако, еще только предстояло. А пока они возвращались тем же путем, каким и пришли сюда, и, как и предсказывал Север, никого на обратном пути не встретили.

Так что к лестнице вернулись значительно быстрее, чем рассчитывали. На ее ступенях по-прежнему лежали скелеты, облаченные в кольчуги. Они навевали грустные воспоминания, но и только. И все-таки именно это напоминание заставило уходивших почувствовать какую-то вину перед теми, кто остается, и теплого прощания не получилось.

Наскоро поделив припасы, два десятка человек быстро зашагали вверх по лестнице, и Северу почему-то пришла в голову глупая мысль о том, что подниматься гораздо труднее, чем спускаться вниз. Некоторое время они еще слышали удаляющиеся шаги, потом все стихло.

* * *

— Думаешь, им и в самом деле ничто не грозит? — озабоченно спросила Соня,

Среди тех, кто ушел, у нее не было друзей, однако за последние дни она успела привыкнуть к ним — общие беды сближают — и теперь ее не могла не волновать судьба боевых товарищей.

— Кого им опасаться? — вопросом на вопрос ответил Север.— В верхних залах только крысы, да и тех не слишком много: все уже давно съедено. Ты ведь сама видела.

— И все-таки…— грустно ответила она, но так и не договорила, невольно опустив взгляд на тщательно обглоданные кости. — Они сами повинны в том, что случилось,— услышала Соня за спиной мягкий голос, вздрогнула, схватилась за оружие и резко обернулась. — Ты?! — воскликнула девушка, и в голосе ее прозвучали и удивление, и радость.

— Разве мы не договаривались, что я пойду следом? — улыбнулся Хэлдир, снимая странную островерхую широкополую шляпу. На миг тень тревоги промелькнула в его глазах.

Он внимательно осмотрелся, но, не найдя ничего заслуживающего внимания, успокоился, и мягкая улыбка согнала с его лица выражение озабоченности.