Рыжая Соня и подземелье Пифона

— Охотно верю! — блеснув глазами, согласилась Пифия. Настроение ее поднялось настолько, что она даже не заметила, как сама на время стала приятной и милой женщиной.— Этот кусок льда,— гордо сообщила она,— оставленный на жарком летнем солнце, не растает и за год!

Она обвела мужчин победным взглядом, при этом даже не повернув головы в сторону Сони, будто той и не было здесь.

— Ты считаешь, этого куска хватит, чтобы остудить подземелье? — недоверчиво спросил Север и тут же добавил примирительно: — Ты извини, я ведь ничего не смыслю в колдовстве…

Ей хотелось крикнуть: «Да!» — но вместо этого она задумалась и неуверенно покачала головой.

— Не знаю,— честно призналась она.— По правде говоря, я рассчитывала только на тепло той Крови Земли, которую влили туда мы сами, но сейчас мне пришло в голову, что там ведь могло гореть и еще что-то…

— Это верно,— кивнул Север.

Сам он до сих пор не задумывался об этом. Для него ведь не имело значения, что там горит, но сейчас ему впервые пришло в голову, что в гигантском подземелье наверняка находилось огромное количество мебели, ковров, стены могли быть облицованы деревянными панелями, а потолки украшены дорогими тканями… Да мало ли что еще?!

Горючей рухляди там могло набраться сколько угодно. Если так и Халима вновь просчиталась, то затея обречёна на провал, даже если ледышку удастся пропихнуть внутрь. Но и этого они не могут сделать…

— Как думаешь,— обратился Вожак к старому воину,— когда эта груда камня остынет?

— Ну…— поморщился тот.— Точно тут сказать ничего нельзя… Но думаю, за зиму все придет в норму.

— За зиму?! — переспросила Халима вроде бы и не громко, но таким тоном, что старик невольно отпрянул, и в голове его мелькнула дикая мысль: сейчас колдунья начнет искать «добровольцев» для своей затеи, и первым наверняка окажется он! Ее прекрасное лицо исказилось гневом, глаза метали молнии и, казалось, сами могли испепелять.

— Послушай,— спокойно спросил Вожак,— а нельзя этот лед,— он кивнул на лежащий на столе брусок синего цвета длиной в локоть,— положить на дверь? Хватит в нем холода, чтобы остудить перекрытие, ну и заодно подвал Усадьбы?

Халима удивленно посмотрела на него и мгновенно ощутила досаду, оттого что не додумалась сама до такого простого решения. И еще ей стало неловко за свою несдержанность, хотя она и не относилась к людям, хоть раз в жизни испытавшим угрызения совести.

— Хватит,— кивнула она,— причем с избытком. Если к тому времени, как сможем открыть дверь, лед не растает, просто снимем остаток.

— Сколько времени на это потребуется? — деловито поинтересовался Север.

— Думаю, седмицу, не меньше,— прикинув что-то про себя, ответила колдунья.— К сожалению, моя магия рассчитана на то, что лед будет таять сам по себе, и потому не может слишком быстро забирать тепло.

— К счастью,— поправил ее Север.— К счастью. За это время тебе придется приготовить еще один кусок льда, а для этого, вероятно, вернуться в Логово.

* * *

Две седмицы спустя все повторилось. Вновь небольшой отряд въехал в ворота Усадьбы, только на этот раз к нему присоединился Кучулуг. Легко, словно пушинку, подхватил он возлюбленную и так бережно поставил ее на землю, что Соня невольно покачала головой, хотя точно такую же заботу о себе принимала от Севера как нечто само собой разумеющееся.

— Уж не ревнуешь ли ты? — с улыбкой поинтересовался Вожак, когда гирканцы отдалились на десяток шагов.

— Ревную? Я?! — Она пренебрежительно хмыкнула.— Я удивляюсь,— тут же призналась девушка. И внезапно заговорила неожиданно серьезно.— Я вдруг поняла, что Кучулуг по-настоящему любит ее…— Она поморщилась и добавила с ненавистью: — Эту злобную стерву!

— Я понимаю Кучулуга,— неожиданно заметил Север.— Халима красива, умна, молода, деятельна… Чем-то она напоминает тебя…

— Ну спасибо!

— Да, да! Только в ней будто все наоборот! — поспешил объяснить Север, видя, что подруга его начинает злиться.— Не только волосы черны как ночь…

— Но и душа,— успокаиваясь, договорила за него Соня.— Мне жаль Кучулуга,— добавила она грустно, и буря так и не разразилась.

* * *

На этот раз в подвал спускались вдесятером, прихватив с собой пятерку слуг.

Двое из них тащили плетеные корзины с глыбами странного синего льда, еще двое вооружились обрывками холста и ломами, в то время как пятый шел впереди, освещая дорогу факелами.

Еще наверху, едва только отворили ведущую в подвал дверь, Север почувствовал, как в лицо ударила волна холода, которая вскоре окружила их со всех сторон. Едва спустившись вниз, Кучулуг восхищенно присвистнул, окидывая взглядом пустое просторное помещение.

— Кто говорил, что здесь баня? — громко поинтересовался он, нарочито зябко поеживаясь.

Соня удивленно осмотрелась. Пол, каменные блоки стен, плиты перекрытия — все, словно густым мхом, обросло толстым, в палец толщиной, слоем инея.

— Да, вовсе не жарко,— кивнул Вожак, в то время как сопровождавшие их воины во все глаза смотрели на колдунью и на то, что она сотворила своими руками.

Сама же Халима даже не улыбнулась: что-что, а принимать восторженное поклонение окружающих она умела.