Рыжая Соня и Владыка падших

— Что ж, дальше я вас провожать не стану.

Ханторек шумно выдохнул и подумал, что прежде жара не донимала его так сильно.

— Зря ты все-таки не послушался.

— Что ты имеешь в виду? — рассеянно спросил он.

— Говорила тебе, не ешь эти пироги! Один Бел знает, что кладут в них ворюги-торгаши!

— Да они были со свежей бараниной!

— Ага,— кивнула девушка.— Еще вчера эти бараны с веселым лаем бегали по Шадизару от одной помойки к другой.— Она посмотрела на побледневшее лицо посланника и добавила: — И хорошо еще, если вчера!

Там задохнулся от смеха, а Ханторек, чувствуя, как комок подступает к горлу, пролепетал:

— Ты хочешь сказать...

— Я хочу сказать, что, судя по цвету твоего лица, остаток дня тебе предстоит провести в отхожем месте...

Ханторек нервно облизал губы и пошарил рукой у пояса. Что такое? Догадка еще не успела оформиться в мысль, когда он опустил глаза и увидел, что пальцы его сжимают обрезки ремешков, на которых должен был висеть кошель.

Сурхан хмыкнул. Сям проследил за его взглядом и захохотал с новой силой, в восторге шлепая себя ладонями по ляжкам.

— Деньги пропали,— с глупейшим видом сообщил посланник.

— Это Филог,— равнодушно пояснила Соня.— Тем, у кого есть деньги, он предлагает амулеты, защищающие от воровства. Если бы ты не пожадничал и купил один, он защитил бы тебя, по крайней мере> от самого Филога, но ты отказался.

— Так вы знали обо всем и ничего мне не сказали?! — в ярости вскричал Ханторек, и живот его возмущенно заурчал, словно соглашаясь.

— Чем злиться понапрасну,— ухмыльнулся Сям,— лучше бы поворачивал к дому. А то не довезешь!

Ханторек открыл было рот, чтобы возразить, но в животе у него громко булькнуло, он судорожно вжался в седло, затем изо всех сил хлестнул коня, мечтая только побыстрее убраться отсюда.

Глава вторая

Пятеро молодых людей выехали из ворот города и, не сговариваясь, остановились, словно прощались с домом, не зная, вернутся ли. Правда, скорее всего, они не думали об этом. Близнецы вообще никогда не сомневались в собственных силах, Соня всецело полагалась на свое мастерство, Альво верил, что заранее почувствует опасность и успеет избежать ее, а что касается Сурхана, то туранец твердо знал: если не вывернется, то уж отобьется наверняка. И все-таки они бросили прощальный взгляд на город...

— Вперед! — крикнула Соня, первой придя в себя, и ее спутники словно проснулись.

Кляня себя за невольную и непонятную слабость, подбадривая друг друга криками, нахлестывая коней, они понеслись по степи.

Невдалеке, скрытая доселе между травами, мелькнула широкая полоса дороги. Еще через несколько мгновений копыта коней застучали по камню Тракта. Соня натянула поводья, и всадники остановились, втайне сожалея о том, что безумная скачка закончилась.

— Где ты научилась так управляться с конем? — спросил туранец.

— Ты разве не знаешь,— весело спросила девушка,— что отец мой — гирканец? Я выросла в седле! — гордо заявила она.

Сурхан широко улыбнулся, а Соня ударила пятками своего вороного, но тут же осадила его и, резко обернувшись, внимательно посмотрела по сторонам, однако в бескрайней степи никого, кроме них, не было. Тогда она взглянула на небо, но и там не нашла ничего необычного. Только черная точка неподвижно повисла в вышине — какая-то птица.

— Ты что? — поинтересовался Альво.

Девушка недовольно нахмурилась, но мгновенно взяла себя в руки и улыбнулась:

— Если доберемся к вечеру до предгорий, еще успеем поохотиться.

 * * *

Сухие сучья жарко пылали, взметая в черное ночное небо яркие снопы искр, которые стремительно поднимались ввысь и столь же быстро гасли.

Ночная прохлада опустилась на землю, которая теперь, ночью, щедро отдавала накопленное за день тепло. Пятеро путников расположились вокруг огня, ожидая, когда приготовится висевшая над костром оленья туша. Стреноженные кони паслись неподалеку. Где-то рядом бежал ручей, но его не было видно, только тихое журчание доносилось из темноты.

— А я так даже рада уехать на лето из Шадизара,— сказала девушка.— Такая жара... Дальше будет еще хуже!

— Какая же ты гирканка? — весело глядя на нее, пробасил Сурхан.— А по мне так все едино — было бы вина вдосталь... Да еды,— добавил он, подумав.

— Так это по отцу я гирканка,— усмехнулась Соня,— а мать моя родом из Ванахейма.

— А-а-а! — протянул Альво.— Так вот откуда...

Он взглянул на ее роскошные рыжие кудри, и, хотя не закончил фразы, всем и так стало ясно, что он имеет в виду.

— Конечно,— кивнула девушка.— Во мне смешалась кровь жителя опаленных зноем степей и уроженки северных заснеженных стран, но ни одна из этих крайностей мне не по нраву.

— Теперь понятно, почему ты так легко согласилась на предложение хитреца Ханторека,— заметил один из братьев.

— Да уж не из-за денег,— сказала она.

— На приключения потянуло...— хмыкнул Сурхан и покачал головой.

Похоже, он потерял терпение, потому что встал и, потыкав огромным, как меч, кинжалом в исходившую умопомрачительным ароматом тушу, удовлетворенно кивнул и отхватил огромный кусок.

— По-моему, еще не пропеклось,— попыталась остановить его Соня.