Рыжая Соня и Владыка падших

Одним движением великан сбросил с себя одеяло, вскочил, возвысившись горой над хрупкой девушкой, сгреб ее в медвежьи объятия, бросил на простыни и навалился сверху. Халима упала на спину, вскрикнула от неожиданности, и кровать тут же мерно заскрипела в такт мощным толчкам огромного гирканца. Ее почти насиловали. Девушку чуть не стошнило от омерзения. Она упиралась ладонями в скользкую от пота волосатую грудь, из последних сил уворачиваясь от тянувшихся к ней липких губ, не в силах ни вырваться, ни закричать, чувствовала, что стремительно слабеет, и тут волна дикого, животного желания захлестнула ее. Она зарычала и впилась в толстые губы Кучулуга. Она забыла обо всем, и, когда сознание вернулось к ней, не могла сказать, сколько времени прошло — то ли ночь только началась, то ли уже наступило утро.

Кучулуг лежал рядом и, как это ни странно, почувствовал ее пробуждение, хотя она готова была поклясться, что ни единым движением не выдала себя.

— Зачем ты пришла?

Халима почувствовала себя оскорбленной, но с изумлением подумала, что Кучулуг, похоже, вовсе не так глуп, как она думала до сих пор.

— Я уже которую ночь с одними тараканами сплю,— томно улыбнувшись, попыталась она отшутиться.

— Ты имеешь в виду Ханторека? — спросил Кучулуг, и оба рассмеялись.— А если серьезно?

— Я рассталась с Хантореком,— тщательно подбирая слова, ответила она и умолкла, чтобы собраться с мыслями.

Гирканец тоже молчал. Он прекрасно понимал, что не Халима рассталась с Хантореком, а тот бросил ее и теперь она искала замену прежнему любовнику. Окажись на ее месте другая настоятельница, хотя бы Яра, или кто-то из послушниц, у него не возникло бы никаких вопросов, но Халима... Халима — другое дело. Она ближе прочих подобралась к месту матери-настоятельницы. С ней нужно держать ухо востро, а потому Кучулуг желал знать, какую игру она затеяла.

— Ханторек разочаровал меня,— вновь заговорила девушка.— И я даже рада, что рыжая воровка вскружила ему голову. Я поняла, что, пока жизнь стремительно проносилась мимо, я тихо кисла в этом болоте, а в нашем мире нельзя стоять на месте, Чтобы достичь чего-то, нужно идти вперед. Ханторек же хлипок и телом, и духом,— зло процедила она,— и не годится в попутчики.

— Сморчок,— убежденно подтвердил Кучулуг.

— Именно,— рассеянно согласилась Халима.— Мне нужен другой человек,— с жаром продолжила она,— сильный и решительный. Способный претворять в жизнь мою волю.

— Твою волю? — насторожился гирканец.

— Мы будем на равных,— поспешила уверить его Халима,— но не забывай, Белая Рука — женский орден!

— Твоя правда.— Кучулуг кивнул и успокоился, но тут же насторожился вновь.— А почему ты пришла ко мне, а не к Северу? У него больше власти.

— Север себе на уме,— помолчав, ответила девушка.— Я не могу ему доверять.

— Тоже верно,— согласился гирканец, окончательно успокаиваясь.— От него лучше избавиться, но, если честно, я не знаю, как.

— Не понимаю, что тебя так тревожит? — с нарочитым равнодушием сказала она.— Давно бы разделался с этим выскочкой! Или не уверен в себе?

— Да я хоть сейчас сверну ему шею! — запальчиво воскликнул гирканец.

— Так что ты медлишь? — спросила она, ловя его взгляд.

— Как будто сама не знаешь? — недовольно проворчал он.

— Что ты имеешь в виду?

— Разве тебе не известно, что мать-настоятельница питает к нему странную слабость? Да намекни любой из нас на то, что Разара хоть что-то сделала не так, и не сносить нам головы! Ни мне, ни тебе, ни Хантореку! А он умудрился еще отстоять и дружка, и зверюгу!

— Тут ты, пожалуй, прав,— согласилась Халима,— но это не отменяет законов стаи. Если бросивший Вожаку вызов одерживает над ним победу, он сам становится Вожаком! Тут даже мать-настоятельница ничего не сможет сделать.

— Я как-то не подумал об этом,— тихо проговорил Кучулуг.— Но все равно это не так просто, как тебе кажется. Я не могу просто так зарубить его: меня тут же схватят за убийство. Все должно произойти на глазах у людей, даже если ими окажутся простые послушники. И даже тогда я не имею права бросить ему вызов. Именно он должен начать спор, и вот тогда, если я не подчинюсь, состоится поединок. Но как сделать это? Севера невозможно вывести из себя.

— Думаю, это может оказаться проще, чем тебе кажется,— усмехнулась Халима, и, посмотрев на его удивленное лицо, пояснила: — Соня!

Однако Кучулуг не обрадовался, как она ожидала, а только присвистнул.

— Ты не совсем права,— помолчав, возразил он.— После утреннего разговора мать-настоятельница вызвала меня к себе и велела оберегать шадизарку от неприятностей. Так что сама понимаешь, что ждет меня, если я начну придираться к новенькой... Впрочем, быть может, это и к лучшему...

— Объясни,-— оживилась Халима.

— Я знаю, что всех наставников известили об этом, и, если девчонке все будет сходить с рук, клянусь клыками Волчицы, она обнаглеет. Наставникам останется только жаловаться, а когда таких жалоб наберется достаточно, я...

— Молодец! — совершенно искренне похвалила сообщника Халима.— Почему мы не объединились раньше?