Рыжая Соня и Врата Немедии

— Ты Можешь сочинить любую историю, полагая, что меня легко обмануть, предложив некое возвышенное объяснение. Например, что тебе нужны деньги для выкупа из рабства твоего возлюбленного. Или еще что-нибудь не менее душещипательное. Но, видишь ли, я не наивный дурак, Бара. Ты не просто вазунгу, ты к тому же женщина, а женские особи стократ более жестоки, холодны, расчетливы и коварны, нежели самцы. Собственно, так же, как пауки. Я тебя в этом не обвиняю; ты не выбирала, где и кем тебе родиться. И не собираюсь судить. Кто я такой? Разве я бог, чтобы выносить кому-то приговор?

— Действительно, — сказала девушка, — кто ты такой, Муонг? И кто, во имя богов, причинил тебе такую ужасную боль, от которой ты до сих пор не можешь оправиться?

Он мрачно поднялся и молча пошел в хижину, где сразу же лег и закрыл глаза, отвернувшись к стене.

Но Соня решила на сей раз не сдаваться. Напрасно, что ли, она разбередила рану в его душе?

Девушка прилегла рядом с Муонгом и погладила его руку.

Тот не шевелился. Действуя более решительно, Соня вытянулась вдоль его тела, прижавшись к нему, и коснулась груди, обведя пальцем вокруг сосков, затем ее ладонь скользнула ниже, и она ощутила, насколько этот человек возбужден. То, что она делала, вовсе не было Соне неприятно, ей незачем было себя принуждать.

— Великий Змей, сколько усилий и какое унижение ради того, чтобы проникнуть в Город, — сказал Муонг. — Не трудись, это бесполезно.

— А если… не ради Города? — прошептала девушка.

— Конечно, все дело в том, что ты всю жизнь мечтала о таком мужчине, как я, видела меня во сне и полюбила с первого взгляда. И вообще сама судьба заставила тебя проделать такой длинный и тяжкий путь, чтобы обрести наконец счастье со мной. Ты даже едва не лишилась жизни… до чего же романтично и трогательно! А еще ты очень-очень одинока здесь, испугана, тебя никто не понимает. И тебе холодно ночью на голом бамбуке, а как славно было бы согревать друг друга страстными ласками! Я все сказал, или у тебя приготовлено еще что-нибудь? — с убийственным сарказмом закончил он.

— Да. Ты мой муж и должен сделать мне ребенка, как всем остальным твоим женщинам. Это Закон, который ты столь ревностно почитаешь, ну так вот изволь его исполнить, если не как бритунец и не как мужчина, который просто хочет находящуюся рядом женщину, то как Сын Змеи!

— Как Сын Змеи, я не могу с тобой спать, дорогая. Заклятие все еще действует, а я не склонен к мужеложству, так что ты опять промахнулась. Вот незадача-то, верно?

Вопреки идиотизму сложившейся ситуации, Соня рассмеялась. Этого Муонг не ожидал и с изумлением повернулся к ней.

— Что это тебя так развеселило, Бара?

— Ох, замолчи, — проговорила она, смахивая слезы, выступившие на ресницах от хохота. — Можешь не волноваться, я больше не стану к тебе приставать, спи спокойно.

— А жаль, — вздохнул Муонг, — мне было так приятно, когда ты ласкала меня.

Нет, и после такого еще находятся люди, смеющие утверждать, будто это женщины — непредсказуемы и сами не знают, чего хотят!..

Глава 4

В следующие дни охота не задавалась и оказывалась неудачной. Мужчины преследовали буйвола, однако он ушел в непроходимое болото.

На этот раз Сони с ними не было, и она имела неосторожность поддразнить вернувшегося ни с чем Муонга, заявив, что ему следует поостеречься: этак скоро она займет его место лучшего охотника, раз в ее отсутствие он и цесарки добыть не сумел.

Девушка никак не ожидала, что он воспримет ее слова как непростительное оскорбление своего достоинства.

Муонг ей ничего не сказал, но по тому, как он вспыхнул и как заиграли желваки на скулах, Соня поняла, что перегнула палку.

Он устал и был и без того разочарован неудачей, а вместо слов поддержки услышал слова, какие только еще больше могли укрепить его мнение о женщинах, как о законченных и неисправимых стервах.

Не прошло и часа со времени его возвращения, как раздались тревожные звуки тамтама, собиравшие все племя по какому-то непредвиденному и явно страшному случаю.

Муонг резко сел и прислушался, потом вскочил и устремился следом за остальными к центру селения. Соня, разумеется, тоже. Оказалось, что дело действительно серьезное: леопард-людоед напал на одну из женщин и загрыз ее.

Все племя подавленно молчало. Хищника требовалось немедленно выследить и уничтожить, иначе он наверняка вернется за следующей жертвой.

— Я пойду, — сразу же вызвался МуОнг, и когда к нему шагнули еще несколько воинов, остановил их: — Я пойду один.

Странное дело, но ему никто не возразил. Потом Соне, как могли, пояснили, что лучший охотник имеет право сам принимать такое решение, и остановить его может один только вождь.

Но Мвиру задал Муонгу какой-то односложный вопрос, тот так же коротко ответил, и вождь кивнул.

— Что они говорят? — спросила девушка у Аамили, той самой третьей жены Мвиру, которая считалась как бы не совсем женщиной, но та не смогла ей объяснить.

Муонг ушел, вооружившись своим неизменным копьем, и Соня с тревогой ждала его возвращения.