Рыжая тень (СИ)

На этот раз удержаться от перехода в боевой режим удалось довольно легко. Может быть, потому что вопрос был задан исключительно миролюбивым тоном без малейшего намека на провокацию, и задан именно доктором, а у него минимальная максуайтерность и уровень агрессивности стабильно самый низкий в команде. Его даже система не воспринимала в качестве потенциальной опасности, вот и не спешила реагировать. Или же это у самого Дэна потихоньку начало вырабатываться привыкание к тому, что люди не всегда говорят то, что думают, и подразумевают то, что вроде бы должно подразумеваться.

Хорошо бы второе. Полезнее.

Понять бы еще, как на эту фразу отреагировать правильно… Поиск в аналоговой базе. Приступить к выполнению? Да/Нет. Да. Перебор вариантов на предельной скорости. Все не то, не то, не то. А это… бред. Нет, ну ведь бред же! Или… рискнуть? Приступить к выполнению? Да/Нет.

Да.

Дэн оттолкнулся ногой от пульта, разворачиваясь вместе с креслом. Это удачно, что банка сгущенки уже в левой руке, правой в развороте зацепить пару чипсин, макнуть в густую сладкую массу, покрутить, убирая капли, — и протянуть доктору как раз тогда, когда кресло завершит вращение и он с Дэном окажется лицом к лицу. Все очень логично и естественно, никаких лишних суетливых движений, никакой нарочитости или фальши…

— Хотите попробовать? Угощайтесь! Это действительно вкусно.

Улыбка на этот раз получилась сама собой, на нее у Дэна не хватило времени. Но, кажется, получилась она довольно удачной — во всяком случае, доктор не стал отказываться.

Две банки, три пакета и полтора часа спустя Дэн успокоенно признал ритуал взаимного кормления завершенным.

***

— Дэн, а из-за чего погиб твой предыдущий корабль?

Прямой вопрос, высокая вероятность разоблачения, рекомендован переход в боевой режим. Приступить к выполнению? Да/Нет.

Нет.

Прогресс налицо. И существенный. Не просто возврат к привычной процедуре отмен-подтверждений — рекомендации вместо императивных требований. Система тоже учится. И вроде бы все в полном порядке. Надо радоваться. Никаких боевых режимов. Никаких неверных реакций. Ни малейшей опасности разоблачения. Просто глупый вопрос. И никакой твоей вины в гибели того корабля нет и быть не может. А обо всем остальном пилоту просто неоткуда знать. Просто обычный вопрос. На который стоит дать обычный ответ — и ситуация будет исчерпана. И продолжать выстраивать тренировочную трассу, словно это важнее, словно вопрос и на самом деле является для тебя той самой ерундой, каковой он и должен быть.

Почему же тогда вместо ответа так хочется стиснуть зубы? А лучше — так и вообще удрать в каюту и запереться как следует. Может быть, даже снова закутаться в одеяло…

— Не из-за меня.

Неверный ответ. Слишком резкий. Слишком поспешный. Слишком необдуманный. И ход тоже неверный — выстраиваемая на симуляторе трасса удлинилась на три дня. Тоже слишком поспешный и необдуманный был ход. Так нельзя. Поспешность и необдуманность — первый шаг к гибели.

— Да че ты сразу в бутылку лезешь? Никто тебя и не обвиняет. Просто интересно.

Не отвечать нельзя. И неважно, что очень не хочется. Надо. Надо поддерживать разговор. Всегда. Со всеми. С пилотом — особенно. Хотя бы сквозь зубы и через силу. Надо.

— Сбой тормозных двигателей. При посадке.

— Много народу погибло?

В голосе пилота — сочувствия почти столько же, сколько и любопытства. Люди сочувствуют людям. Это нормально. Даже таким, каких перевозили в третьем секторе — том самом, который размазало по космодрому полностью. Второму повезло больше — там хотя бы анабиозники выжили. И киборги.

— Подожди… Так ты что, с «Черной звезды», что ли?

Вот оно.

— Да.

Ответ опять слишком резкий, почти злой. Так нельзя! Так не отвечают, так огрызаются. Нельзя. Надо отвечать. Мягко, вежливо, с улыбкой. Люди это любят. Надо поддерживать разговор. Усыплять подозрения — они ведь наверняка возникнут, вон как пилот замолчал сразу, как только название вспомнил. Он знает, что такое «Черная звезда», он знает… Надо с ним разговаривать. Мягко. Вежливо. Долго. Ни о чем. Улыбаться. Поддакивать. Люди это любят. Надо!

Не хочется.

Очень.

Люди любят разное. «Черная звезда». Интересные приказы. «Эй, рыжий, подойди-ка сюда, сука… Уберите эту гребаную падаль с глаз моих… Да чего на него медикаменты тратить, заживет как на собаке… Да куда этот урод денется, отлежится и будет как новенький…»

Паршиво. Паническая атака на пустом месте. Тошнота, тахикардия, выброс совершенно ненужного адреналина. Беспричинно. Просто память. Память, которую никак не удается стереть. Почему эту гребаную память никак не удается стереть? Это неправильно, нерационально. Это мешает.

— Извини.

Что?

Он что — действительно извиняется? Не издевается, не метафорически, а на самом деле подразумевает то, что сейчас сказал? Вроде бы да, искренность 78%, выглядит смущенным. Так бывает? Наверное, бывает. Между людьми. Хорошо им. Людям.

— Слушай… а может, тогда это… поиграем во что поинтереснее?

Поинтереснее…

Паника.

Переход в боевой режим? Приступить к выполнению? Да/Нет.

Нет.