Рыжая тень [СИ]

И не забывать дышать. Ровно.

Хорошо, что правильно оценившая намек Маша почти сразу пригасила освещение и запустила какой-то боевик. Можно спрятаться за процессор и расслабиться, не боясь, что дрогнет рука или на лице проскользнет что-то ненужное. Да и вообще просто расслабиться.

И не мешать Полине, которой не нравился фильм, стащить с твоего хвостика резинку и заплести косички. Сначала простые, а потом переплести их так, чтобы они торчали вверх. У нее теплые ладошки и мягкие пальцы. Это странно, но информация расценивается в целом как позитивная.

Подумав, Дэн не стал купировать выброс серотонина. Не критично. Можно закрыть глаза и притвориться, что дремлешь и не замечаешь…

— За силовым полем напротив шлюза вот уже сто сорок девять секунд активно движется какой-то объект, — сообщила Маша настолько безэмоциональным тоном, что ему мог бы, наверное, позавидовать любой правильный киборг. — Есть некоторая вероятность, что он пытается привлечь ваше внимание.

И только тут Дэн вдруг понял, что все предыдущее время Маша молчала. Совсем, а не только в звуковом диапазоне.

«Маша?»

— Покажи! — встрепенулся Теодор. Похоже, фильм ему тоже не очень понравился.

«Маша?»

На экране вместо мускулистого и героически полуобнаженного борца с мировым злом на фоне полуразрушенного в ходе борьбы города появился тощий и очень мокрый задохлик на фоне очень мокрого степянского леса.

«Маша, почему ты мне не сказала сразу?»

Какую-то нано-долю секунды ему казалось, что она опять не ответит. И снова будет молчать, как тогда, когда он засветил камнем по центаврианской тарелке. И снова будет тот странный холод, от которого не помогает ни одеяло, ни горячий душ.

«Ты не спрашивал».

— Как вы считаете, вероятность достаточно высока? — хмыкнул пилот. — Или он просто делает зарядку и открывшаяся дверь ему помешает?

Теодору пока еще было весело. Он не умел читать по губам. И не знал, что навигатор псевдогеологов боится местного леса до судорог и вряд ли решился бы на его преодоление без очень серьезной причины.

— Думаю, он нас простит. — Дэн направился к шлюзу. — Маша, впусти его!

«Маша, что случилось?»

«Ничего».

«Маша, я серьезно!»

«Я тоже».

Вот и поговорили.

* * *

— Олухи! Лучше б вы с концами в том болоте утопли и нервы больше мне не мотали! — сказал капитан. Громко сказал. Эмоционально.

Капитан врал. Он вовсе не считал, что так было бы лучше. Наверное, это было даже не метафорой. Просто врал, и все. Капитан был рад, что они не утонули. И переживал. За обоих, не только за пилота. Чуть ли не каждые полчаса заглядывал в медотсек, интересовался у доктора. Ругался, да, но в голосе при этом облегчения было куда больше, чем злости.

Иногда, когда тебе плохо — это хорошо. Можно склониться над тазиком и сделать вид, что больше тебя ничего не интересует. И что плохо тебе только от проглоченной инопланетной органики.

Конечно, организм киборга мог бы справиться с поступившим внутрь ядом и без его удаления — но это значило сразу выдать себя именно в качестве киборга. К тому же требовало много энергии. Но главное — разоблачение. Так что выбора по сути и не было, и Дэн заблокировал выделение нейтрализующих токсины ферментов. После чего у организма оставался только один выход — как можно быстрее принятую внутрь отраву вывести обратно наружу. Это очень удобно, когда тазик.

Есть за что спрятаться.

Намного хуже становится потом, когда физически вроде бы все совсем хорошо, когда тазика нет и прятаться более не за чем. И надо улыбаться. И шутить. И делать вид, что все в порядке. И отмывать вытащенный из болота флайер. Вместе с Теодором, который считает виноватым в его утоплении только себя. И огорчается, что подвел капитана и утопил еще и комм, и тебя подвел, подставил лишний раз под капитанский гнев, чуть не утопил и вынудил вот к лишней работе. Он так уверен в своей вине и так переживает, что желание скорчиться над тазиком становится почти невыносимым.

Потому что Теодор не киборг, у него нет детекторов. И процессора тоже нет. Он не умеет за доли секунды проводить точные физико-математические расчеты и приходить к стопроцентно правильным выводам. Например, разделить мощность движка флайера на разницу в весе между ним и уже почти полностью погрузившимся в болото катером геологов, ввести поправку на вязкость окружающей катер среды — и понять, как будут развиваться события дальше и чем все закончится, еще до того, как пилот начал закреплять трос.

Дэну не надо было прикладывать дополнительных усилий для подобных расчетов, они происходили словно сами собой, всегда. Он так жил, сколько себя помнил. Дополнительные усилия как раз приходилось прикладывать, чтобы такого не делать. Вот и на болоте он понял все сразу.

И… не стал настаивать, посчитав это наилучшей веткой развития событий.