Рыжая тень

У него были еще наименования — Теодор Лендер, Тед, пилот, напарник, алкаш и еще несколько, и если часть из них рыжему была понятна, то логику возникновения других он даже и не пытался уловить. Люди странные. Это данность. Важно, что в режиме «здесь и сейчас» программа вычленила наименование «Тед» как наиболее часто употребимое для обозначения объекта, ранее идентифицируемого как «пилот-напарник-алкаш-Теодор-Лендер-Тед». Своя логика в подобной замене была — имя Тед намного короче и более удобно как в произношении, так и в восприятии.

Разные люди в разных компаниях присваивают друг другу разные наименования. Эти вот, например, предпочитали идентифицировать друг друга по именам, а не по фамилиям, должностям или кличкам. Принято как данность. Если рыжий хочет быть среди этих людей своим и не вызывать подозрений и отторжения — он тоже должен играть по принятым у них правилам. И в первую очередь перестать думать о себе как о рыжем-киборге-DEX’е или сорванной «шестерке». У него в этом социуме есть собственное наименование.

Дэн.

Короткое, удобное, не вызывает негативных эмо-реакций. Не паскуда, не тварь, не жестянка, не рыжий урод, не тупое ебло, не… самое страшное, запрятанное глубже прочего — не DEX. Дэн. Просто Дэн. С небольшими вариациями.

— Дэнька, ну че ты в самом деле, ну какие астероидные потоки?! Да сроду я в том секторе не видал ничего, крупнее крысиных орешков!

Ну или вот — Дэнька. Одна из вариаций. Приемлемо. Одобрено. Занесено в память. Хорошо. Есть еще Денис. Так называл его капитан в разговоре с доктором. И это тоже хорошо — имитация личности работает лучше, если есть в памяти конкретный образец для подражания. Денис Воронцов, навигатор — хороший образец. Пока — лучший. Потом можно будет выбрать другой. Если возникнет необходимость. Потом. А пока — Денис. Дэнька. Дэн.

Дэн посмотрел на Теда, изогнув левую бровь — так обычно делал навигатор на «Черной звезде», если был с чем-то не согласен, но при этом не собирался ни отстаивать свою точку зрения до победного конца, ни отказываться от нее. Подходящую фразу подсказала та же программа:

— Значит, тебе везло. До сих пор.

— Ха! Так и я же о том! Я вообще везучий. Значит, и дальше будет везти!

— Может быть.

— Вот же зануда! И далась тебе эта Л-25, до нее же лететь почти в два раза дальше!

— Зато на выходе ближе.

— Ха, на выходе! Так это еще когда будет! А сейчас-то дальше. И скучнее, ну сам посмотри, ну глушь же редкостная эта твоя элька, там наверняка не с кем будет даже и рядом-то полетать!

Рыжий осторожно пожал плечами, но отвечать не стал. Не потому, что пилот злился и ругался — как ни странно, но делал он это почти беззлобно, с минимальной агрессивностью. Более того — в процессе перебранки агрессивность почему-то не возрастала, как ей было положено, а падала. Это было странно и нелогично. Противоречило всему накопленному опыту. Но при этом — полезно. И приятно. Настолько, что очень хотелось продолжать.

Только вот за их разговором уже несколько долгих секунд наблюдал капитан, закончивший ругаться с доктором и неслышно вышедший из медотсека. Теперь он стоял у входа в пультогостиную и сверлил Дэна ненавидящим взглядом. И вот его-то агрессивность ничуть не снизилась во время ругани с доктором. Да и сейчас только росла — с каждым услышанным словом.

Молчание в такой ситуации было оптимальным вариантом поведения.

Раздосадованный пилот рубанул рукой по вееру вирт-экранов, заставив их недовольно заколыхаться, дернул себя за выбившуюся из-под красной банданы челку, крутанулся в кресле — и наконец-то тоже заметил капитана. Обрадовался.

— Дэнька, а давай капитана спросим, пусть он решает! Капитан, у нас тут как раз вопрос возник…

Теперь Дэн и сам мог повернуть голову и рассмотреть человека, от которого в ближайший месяц будет зависеть его жизнь. Раньше не было возможности сделать это в достаточной мере естественно и ненавязчиво. Теперь есть. Можно смотреть. Анализировать. Делать выводы. Главное — держать типовое выражение лица номер четыре. Легкий спокойный интерес. Просто легкий спокойный интерес. Ничего более.

А что при этом давление зашкаливает и сердце колотится о стиснутые зубы — этого все равно не сможет заметить ни один человек.

Ничего экстраординарного, просто паническая атака. Нормальная реакция человеческой составляющей на близость потенциальной опасности. И полезная: стимулирует выработку нужных гормонов без перехода в боевой режим и лишних затрат энергии.