Рыжая тень

Поначалу Дэн не обратил на нее внимания. Из того разговора он и так выдернул немало иных причин для беспокойства. Доктор слишком много знал. Они все слишком много знали! Это очень опасно, когда люди о тебе слишком много знают. И поначалу система попыталась отреагировать стандартно — выбросом адреналина и готовностью немедленно перейти в боевой режим. И забуксовала. Причем забуксовала сама система, а вовсе не органическая составляющая. Процессор никак не мог просчитать уровень повышения опасности с учетом всех новополученных данных. И пришел к логичному заключению, что никакого повышения этого уровня вовсе не наблюдается.

Это было странным, но… наверное, здесь действительно просто такие правила. Записать как данность? Да/Нет. Да. Принять к исполнению? Да/Нет. Да. Учитывать? Да/Нет. Да.

Все.

Дэн прокручивал запись этой части разговора снова и снова. Пока вдруг не осознал, что делает это не для анализа — для удовольствия. Да, доктор догадался не совсем правильно и не обо всем, да к тому же все еще считал Дэна человеком. Но все равно он знал слишком много. А теперь еще и рассказал капитану. Но при этом капитан повел себя странно, не разозлился и не испугался. А сам доктор… Он говорил про Дэна чуть ли не с гордостью. И это хотелось слушать. Снова и снова. Настолько, что Дэн довольно долгое время бессознательно старался избегать любой попытки проанализировать собственные реакции, а когда все-таки проанализировал и понял, то испугался.

Первой мыслью было — стереть. Но почему-то эта мысль вызвала сильнейший протест, причем на всех уровнях. Даже система с некоторой запинкой выдала уточнение, что предлагаемая к уничтожению информация может содержать потенциально полезные сведения, и еще раз переспросила, уверен ли Дэн в своем решении. И тот с облегчением ответил, что нет. Отменить.

Не стереть. Заархивировать тройным кодом. Убрать поглубже, переведя в скрытые файлы. Принято к исполнению… выполнено. Пусть лежит. Может быть — когда-нибудь потом…

А пока у Дэна и так имеется много другого, с чем предстоит разбираться.

Капитан почему-то хотел извиниться, агрессивность его при этом возросла почти до критической. Дэн напрягся. Но доктор сказал «нет» (доктор? капитану?! спокойно, здесь такие правила, это тоже записать как данность). И капитан послушался (да, такие правила. Константа. Записать. Принять. Учитывать). Капитан говорил, что хочет в криокамеру. Это не могло быть правдой, искренность в районе 55 %, Дэн никогда не округлял ниже 75 %, так что это точно не было правдой. Но зачем тогда капитан так говорил? Зафиксировать. Разобраться позднее.

А потом доктор как раз и произнес ее, ту самую странную и опасную в своей странности фразу — «у вас обоих еще будет возможность реабилитироваться».

Да, конечно, доктор не мог не знать, что по физиологическому состоянию Дэну далеко до нормы. Не так далеко, как неделю назад, однако воспаление в среднем отделе правого легкого до конца не нейтрализовано, и кому об этом знать, как не доктору. Но купирование очага воспаления и борьбу с инфекцией трудно назвать восстановлением. А вот о том, что, несмотря на витамины, ингаляции, ежедневный горячий душ и усиленное питание, на самом деле восстановиться Дэну пока удалось лишь до 72 % от стандартной работоспособности, доктору вроде бы знать неоткуда, да и не обязательно. Однако он сказал именно что «реабилитироваться». И — «еще будет возможность». То есть — не сейчас. Возможность реабилитироваться. Реабилитация означает восстановление. Значит, доктор все-таки откуда-то знает? Но даже не это главное.

Доктор сказал — «вам».

То есть капитану тоже нужно восстанавливаться. Но зачем? Если капитан болен… Дэн на всякий случай еще раз просканировал капитана и убедился, что физическое состояние у того в пределах его возрастной нормы и работоспособности он вроде бы не потерял. И капитан точно не был киборгом, Дэн бы такое заметил сразу. Или?.. Bond’ы могут прятать процессор даже от таможенных сканеров… Вероятность того, что капитан — Bond под прикрытием (конечно же, под прикрытием, ведь никто и никогда не слышал ни об одном сорванном Bond’е), крайне низкая. Но не нулевая. И само восстановление — какая (и зачем?) для него нужна дополнительная возможность? Трудно понимать людей, даже когда все слова по отдельности вроде бы кажутся совершенно понятными.

Можно было спросить Машу. Но Дэн предпочел искать ответ сам. Так казалось надежнее. К тому же высказывания слишком словоохотливого корабельного искина он иногда понимал ничуть не лучше, чем человеческие. А еще ее ответы очень часто почему-то заставляли его нервничать. И это было неприятно.

Лучше самому разобраться. Надежнее.