Рыжее (не)счастье Темного

Я глубоко вздохнула. Матушка все никак не может оставить ту мысль, что Ириска мне не Пресветлым Йоном данная. Она жаждет, чтобы моя вторая ипостась была под стать титулу. Возможно, если бы я обрела связь с белой тигрицей-альбиносом Карой из зверинца, мать смогла бы полюбить меня…

Дорожки в саду были усыпаны белыми лепестками цветущих деревьев. Мы шли неторопливо, вдыхая сладкий аромат цветов. Где-то в глубине густых зарослей громко запела птица. Песнь тут же подхватила другая. И вот уже хор тоненьких голосков заливается, чирикает, исполняя песню, известную только им.

– Ты стала взрослой, Астрид, – голос матушки оборвал птичью трель. В саду стало тихо.

– Урсула сказала то же самое, – ответила я.

Мать продолжала:

– Сегодня вечером у тебя начнется новая жизнь. Она будет полна невзгод и разочарований. Тот мир, – она кивнула в сторону высокого забора, за которым я еще ни разу не бывала, – жесток. Он не так хорош и прекрасен, как в сказках твоего отца. На каждом шагу там подстерегает опасность. Ложь, цинизм, алчность, зависть – лишь малая часть того, от чего мы так тщательно пытались тебя уберечь.

– Но ведь я теперь взрослая, правда?

Матушка сдержанно кивнула и, сжав губы, свернула на дорожку, ведущую к зверинцу.

– Пойми, Астрид, я хочу тебя защитить. Но теперь мне одной это не под силу, – ее голос дрогнул, надломился.

– Все эти годы ты неплохо справлялась, – равнодушно ответила я.

Мы уже давно не были так близки, как раньше. С момента появления Ириски мать отдалилась. Сделалась чужой, недосягаемой. Как не пыталась я тянуться к ней, все мои попытки были заведомо обречены на провал. Я смирилась. Свыклась. Теперь ее боль не отзывалась в моем сердце колючим отголоском.

– Мир изменчив.

– Как и люди, – ответила я, огибая клумбу, усыпанную ярко-желтыми цветами.

– Прежде чем ты вступишь во взрослую жизнь, Астрид, – она замерла и устремила ясный взгляд серых глаз на меня, – я должна быть уверена, что ты будешь под надежной защитой.

– Дворец по-прежнему будет моим домом, а эти стены крепостью, – отозвалась я, с тоской глядя на скамейку из белого мрамора под сенью яблони. Когда я сидела на ней рядом с отцом, она казалась мне гораздо больше.

Матушка молча продолжила путь, оставив мои слова без внимания. Ее черное платье шлейфом вилось следом.

– Во время последнего визита герцога и его семьи мы заключили соглашение.

Услышанное не было мне в диковинку. Матушка постоянно вела переговоры с влиятельными людьми, с целью укрепления нашего положения. Влияние нашего дома росло, а вместе с ним и доходы.

– Через полгода, – продолжала она, – как только маркиз прибудет в город, ты станешь его женой.

– Что? – кровь отхлынула от лица. – Ты продала меня этому хладнокровному?

– Нет, Астрид, – голос матери был резок. – Со временем ты поймешь, почему я была вынуждена так поступить.

Пойму? Она издевается надо мной? Зная мою неприязнь к этому слизняку, она дарует ему полную власть надо мной.

– Он силен и сможет защитить тебя в тот момент, когда меня не окажется рядом, – добавила она, толкнув тонкой рукой кованую калитку, ведущую к зверинцу.

Я покачала головой и по щеке покатилась слезинка, сорвалась и потерялась среди изумрудной травы. Подобрав юбку, я стремглав бросилась прочь отсюда. Не видеть, не слышать, не чувствовать – вот о чем я сейчас мечтала.

– Астрид, – снова этот приказной тон. – Остановись. Мы должны посетить зверинец, ведь сегодня особенный день.

Нет, я не готова вернуться. С равнодушием я еще могла смириться, но с предательством – никогда.

Словно ураган я поднялась на крыльцо, миновала холл и по широкой лестнице поднялась на второй этаж. Пушистые ковры позволяли ступать бесшумно. Из-за приоткрытой двери выглянула рыжая мордочка. Тряхнув носом, она снова скрылась в комнате.

Я тыльной стороной руки вытерла влажные от слез глаза и, войдя внутрь, притворила за собой дверь.

Кабинет королевы Мадины был просторным. Высокие потолки, украшенные лепниной, панорамное окно, с распахнутой двустворчатой дверью на балкон, откуда открывался прекрасный вид на благоухающий сад. Домики горожан отсюда казались маленькими, игрушечными, ненастоящими. Их алые крыши робко выглядывали из-за высокого забора.

Ириска постучала когтистой лапкой по закрытому ящику стола. Там матушка хранила все самые важные и ценные документы. Соглашение о том, что в скором времени я перестану принадлежать самой себе, наверняка было там. Осталось отыскать ключ.

Я осмотрела все полки, доверху начиненные документацией, открыла каждый небольшой ящичек комода, заглянула в камин, который отец, будучи хозяином кабинета, зажигал всего один раз.

…В тот вечер я сидела у него на коленях. Ириска устроилась подле наших ног. Она успела задремать, а я все еще продолжала сопротивляться навалившейся на меня дремоте.

Отец встал, чтобы помещать угли и мне пришлось покинуть столь излюбленное место. Я расположилась на пушистом ковре рядом с лисой, подобрав под себя колени. Ириска зевнула и уткнулась в мою ладонь прохладным носом. Я засмеялась и, расправив белоснежную сорочку, поднялась на ноги.