Рыжее знамя упрямства

– А ни за что! Концерт был на открытой площадке, рядом ни одного туалета, а народ надулся пива. Двинулись толпой к ближнему забору. Я просто так, пива не пил. А там уже эти . Фургоны наготове. Хвать-хвать. И почему-то сразу дубинками кого попало. Теперь составляют протоколы о нарушении общественного порядка, для штрафов…

– Ты в норме?

– Я в норме, только малость попало по плечу. Я тут съежился в укромном уголке, потому и говорю, а у многих отняли мобильники…

– Не выступай там, жди. Еду…

В двух словах Корнеич объяснил что к чему. Татьяна с круглыми глазами возникла на пороге.

– Я так и знала… С самого начала… Что теперь будет?

– Ничего не будет, – пообещал Корнеич. – Дай с вешалки куртку, там удостоверения… Ребята, вы меня дождитесь…

– Мы с тобой! – вскинулся каперанг Соломин.

– Зачем? Я же на мотоцикле… Дождитесь нас, ладно? Бутылку всю не кончайте, оставьте мне…

Он заторопился, натягивая штурманку на ходу. Кинтель кинулся следом – помочь вывести из гаража мотоцикл. За окном взревел мотор. Слегка запыхавшийся Кинтель вернулся на кухню.

– Таня, да ты не вздрагивай, теперь все будет в ажуре…

– Боюсь, Осенняя Сказка устроит там Варфоломеевскую ночь, – озабоченно сказал Каховский. – Надо глянуть, не видно ли зарева…

– Не-е… – успокоил и его, и остальных Кинтель. – С властями Корнеич всегда оч-чень вежлив. Помню, как познакомились. Я был тогда в седьмом, а Салазкин в пятом. Меня приволокли в учительскую: ты, мол, стащил у профессора Денисова старинную книгу. Салазкин тут же просигналил Корнеичу. Правда, сигнал тогда звучал безобиднее: "Добрый день"… Ну, Корнеич примчался через пять минут. Как он там разговаривал! Дамы-педагогши аж захлебывались от эмоций, а он – будто английский лорд…

Опять затрещал телефон. Татьяна снова метнулась в комнату, Кинтель схватил со стола радиотрубку.

– Ма-а! – раздался жизнерадостный Ромкин возглас. – Папа еще не уехал? Я топаю домой!

– Уехал уже! А ты… ты где?

– На полдороге к дому. Там всех начали отпускать. Среди пойманных оказался сын депутата гордумы, он сумел звякнуть папочке…

– Подожди, вот наш "папочка" вернется, он тебе звякнет… Зря только сорвал его с места!

– Ничего не зря. Депутат копать это дело не будет, а папа наведет шороху…

– Марш домой! И не смей больше влипать ни в какие истории!

Ромка явился через десять минут. Радостно-сердитая Татьяна впихнула его в кухню.

– Вот он, любитель современной музыки, полюбуйтесь…

– Здрасте, – скованно сказал "любитель" и поморщился.

Все на него полюбовались. Каховский, который не видел Ромку несколько лет, ностальгически вздохнул:

– Ну, точно Данила в подростковую пору. Тот же осенний листопад на физиономии, те же кудри…

– Так бы и вцепилась в эти кудри… – Ромкина мама слегка стукнула свое чадо по плечу. Ромка поморщился опять:

– Не надо… Посмотри, заметный синяк? – Он оттянул до самого плеча ворот черно-зеленой футболки.

– Господи… Это что еще?

– Я же говорил… Они, прежде, чем хватать, сразу начинают работать своими "пэ-эр семьдесят три"…

– Чем? – напряженно переспросил Каховский.

– Палка резиновая образца семьдесят третьего года…

– Во времена перестройки назвалась "демократизатор", – уточнил Каперанг. – Однажды они с такими штуками сунулись к нашим матросам. Что было…

– А там ничего не было, – с сожалением сообщил Ромка. – Не матросы ведь, а народ так… вроде меня… Похватали, кто поближе – и в машины…

– Нечего дуть пиво и поливать заборы, – для порядка сказала Татьяна.

– Я и не дул! И не поливал! Я за компанию… А другим как быть? Там один биотуалетик на тыщу народа, к тому же за десять рэ… Что делать-то? Завязывать что ли… эту штуку рифовым узлом?

– Хулиган, – горько подвела итог Татьяна. – Постыдился бы гостей…

Каховский солидно утвердил на носу очки, они сверкали.

– Гости, вникнувши в ситуацию, склоняются на сторону потерпевшего.

Татьяна прикусила губу:

– Потому что… одна пиратская команда, только разных лет вербовки…

– Кто бы говорил, – весело хмыкнул Кинтель.

– Стой на месте, злодей, – велела Татьяна сыну. – Сейчас мазь принесу. – Сходила в комнату и принесла. Натирая Ромкино плечо, глянула за окно. – Теперь вот за второго переживай…

Избавляя Татьяну от переживаний, снаружи торжествующе взревел мотор вишневого "Мустанга". Кинтель кинулся на двор – помогать.

Вернулись через три минуты.

– Ну? – нетерпеливо сказал Каперанг.

– А чего "ну"? Как обычно. Зашел, ребят уже немного, большинство разбежалось, рады, что отделались. Лейтенантик бумаги в стопку складывает. Развернул я у него перед носом корочки со словом "Пресса".

"Желательно, – говорю, – знать имена участников акции".

Он охотно так:

"Пожалуйста, вот протоколы задержанных".

Я говорю:

"Этих – потом. Интересны те, кто геройски задерживал…"

Тот сразу завопил в дверь:

"Товарищ майор!"

Появился товарищ майор. Я, конечно, вежливо повторил просьбу. Он сразу:

"А вам зачем?"

Я говорю:

"Странный вопрос".

Он пригляделся.

"А-а, это вы… Ну и чего вы хотите?"

Я ему:

"Третий раз объясняю, майор Сидельников. Имена тех, кто активно боролся с молодежью…"

"Активно нарушающей порядок!"

"Да-да, именно. И призванной к порядку путем энергичных действий…"