Рыжеволосое солнце (СИ)

— Арахис в сахаре, — произнес Рон пароль, о котором ему неделю назад сообщила Минерва МакГонагалл, и сейчас он до глубины души надеялся, что его не сменили. Секунд пять не происходило абсолютно ничего, и мужчина уже даже начал тянуть Скорпиуса за ухо, чтобы развернуть, но внезапно горгулья с легким поскрипыванием отодвинулась в сторону, выдвигая вперед такую знакомую еще со школьных лет лестницу. Быстро поднявшись наверх по ступенькам, Рон решил не особо заморачиваться с манерами и правилами хорошего поведения, и одним достаточно сильным пинком бесцеремонно отворил дверь в директорский кабинет.

— Минерва, у меня неотложное дело! — заорал Уизли, даже не обращая внимания на то, что директриса была, мягко говоря, занята. Повернув голову в ее сторону, он увидел такое, что и во сне не приснится, даже если очень этого захотеть. Минерва лежала посреди кабинета, совсем так, как это обычно делают опытные снайперы, и резко метала дротики куда-то в сторону Омута Памяти. Посмотрев туда, Рон увидел, что на стене висит огромный плакат с изображением Долорес Амбридж. Парочка дротиков торчала у нее из глаз, а один, наверное, тот, которым Минерва гордится больше всего, попал ей прямо в лоб. Центр. Увидев это зрелище, Уизли не сумел сдержать рвущийся наружу смех, сколько бы усилий он к этому не приложил. Сначала на глазах выступили слезы, а потом он громко и заливисто засмеялся, этим самым заставляя Малфоя думать о нем, как о умственно отсталом. Нет, действительно, Минерва МакГонагалл, метающая дротики в странную женщину в розовом одеянии — это очень редкое зрелище и даже немного смешное, но не до такой степени, чтобы еле удерживаться на ногах. Просто этот мальчишка не понимает, да и не поймет никогда, всей прелести этой картины. Если бы он учился в Хогвартсе в то время, когда в нем учился его несносный отец, только поступил бы не на Слизерин, то сейчас бы тоже нашел это очень смешным. А может быть, у Малфоя просто ужасное чувство юмора. Прямо как и у его отца.

— Мистер Уизли, я, кажется, в ваши школьные годы, учила вас стучать и запрещала врываться в мои апартаменты без предупреждения или хотя-бы элементарного стука в дверь, так почему же вы позволяете себе делать это сейчас? — строго проговорила Минерва, совсем как двадцать пять лет назад, когда отчитывала Уизли и Поттера за какую-либо мелкую шалость, но щеки ее приобрели розоватый оттенок, и она, казалось, была немного смущена.

— Я бы хотел воспользоваться вашим камином, — сквозь стиснутые зубы процедил Рон.

— Зачем он тебе? — строго спросила Минерва, но она уже представляла, зачем Уизли понадобился камин, когда он буквально впихнул в этот кабинет сына старого школьного врага.

— Мне нужно поговорить с Драко Малфоем, — отчеканил Рон и кивком указал на его сына, который стоял рядом с учительским столом с чисто аристократическим надменным выражением лица и постоянно теребил свою мантию, благодаря чему Уизли понял, Скорпиус переживает. А нечего было вытворять такое.

— Позвольте спросить, для чего? — обеспокоено спросила Минерва, а Скорпиус еле заметно ухмыльнулся. Кто же знал, что МакГонагалл будет выпытывать у Уизли все подробности? Ему это явно не нравилось, так как лицо его начало покрываться красными пятнами, затем побледнело, а потом мужчина и вовсе стал похож на спелый помидор.

— Минерва, это только наше с семейством Малфой дело. Просто разрешите мне сделать это.

— Я так поняла, что нормальных объяснений от тебя я не дождусь, и мне не стоит даже пытаться, поэтому я позволю тебе. Но, право, не прикасайся к моему камину. Он новый и чистый. Я сама загляну в Малфой-мэнор. Только Драко, или присутствие Астории тоже немаловажно? — задала вопрос МакГонагалл и, подойдя к камину, зачерпнула горсть летучего пороха.

— Минерва, вы еще деда его вызовите в школу, — закатил глаза Рон, а потом добавил, не подумав, — из Азкабана.

— Я поняла, Рональд, — кивнула директриса, увидев, что глаза Скорпиуса сузились, а коленки подкосились. Он вообще никогда не любил, когда упоминали его деда. Бывший Пожиратель Смерти, которого удалось засадить в тюрьму для волшебников. Одного из немногих. Правда, срок ему дали не очень большой, так как он поистине раскаивался в совершенном. Наклонившись над камином, женщина кинула туда все содержимое ее руки.

— Драко, ты в мэноре? — послышался, будто издалека, строгий голос декана Гриффиндора.

— Минерва? — в этом голосе Скорпиус узнал тоненький голос своей матери.

— Астория, здравствуй. Будь добра, оповести Драко, что мистер Уизли ждет его в моем кабинете.

— Что-то случилось? Зачем ему Драко? Это Скорпиус? Он причастен к этому всему? — голос был очень встревожен, и на секунду младшему Малфою стало искренне жаль маму. Она не подписывалась на это все, а она-то и будет переживать за сына больше всего.

— Не волнуйся, Астория, — попыталась успокоить миссис Малфой директриса. — Драко тебе потом все расскажет сам. Ты поставишь его в известность?