Рыжие братья

— Если Роберта Редмэйнеса не поймают сегодня, нужно будет сделать две вещи: вы соберете кровь на кухне, и нужно будет произвести анализ, чтобы установить, что кровь действительно человеческая. А потом доставьте сюда папиросу и шнурок от ботинок, которые мы с вами видели в соседней комнате. Я, правда, не придаю им большого значения, но все же удобнее иметь их под рукой. Тем временем я пойду, повидаю миссис Пендин и от нее вернусь сюда. Если ничего нового не случится, я возьму полицейский автомобиль и в половине шестого поеду в Пентон.

— Ладно. Испортили вам отпуск, а?

Брендон пожал плечами и направился к выходу. Было около трех часов дня. На пороге он обернулся и спросил Хафьярда:

— Что вы думаете о миссис Пендин, инспектор?

— А! Две вещи я о ней думаю, — ответил инспектор. — Первое, никогда не видел такой красавицы, и порой прямо не могу поверить, что такое небесное создание сделано из плоти и крови, как мы с вами. Второе, никогда не видел, чтобы жена так любила своего мужа. Боюсь, что вся эта история буквально убьет ее.

Брендону стало неприятно; он вдруг сам рассердился на себя за то, что ему эти слова причинили неприятность. Нахмурившись, он спросил:

— А о муже что вы можете сказать?

— Так, ничего малый… смирный, ни с кем не любил ссориться.

— Сколько ему лет?

— Черт его знает… это такая порода, что ему можно дать и двадцать пять и тридцать пять. Плохие глаза и светлая бородка. Когда работает, надевает двойные очки, но вдаль, говорят, видит хорошо.

Закусив немного, Брендон отправился снова навестить несчастную вдову. Она уже знала о результатах утренних поисков от услужливых соседей, и сыщик не мог сообщить ей ничего нового. Какая-то перемена произошла в ней: она была очень бледна и молчалива. Марк понял, что она знает правду и знает, что муж ее, по всей вероятности, погиб. Она, впрочем, жадно спешила узнать от Брендона, что произошло.

— Вам, вероятно, уже приходилось встречаться с подобными случаями? — спросила она.

— Ни один случай в точности не бывает похож один на другой. У каждого бывают свои особенности. Думаю, что капитан Редмэйнес, после всего пережитого на войне, страдает внезапными припадками помешательства. Такие случаи после войны бывают нередко. Боюсь, что ваш муж стал жертвой такого припадка, а ваш дядя совершил преступление и, не приходя в здравый ум, увез с собой тело жертвы и сбросил в море. Должен, к глубокому сожалению, признаться, миссис Пендин, что я почти не сомневаюсь в страшной гибели вашего мужа. Вы должны быть готовы к тяжелому испытанию.

— Но я не могу допустить… Я не могу допустить мысли… Ведь они помирились, я же вам говорила!..

— Что-нибудь между ними произошло, что внезапно вывело капитана Редмэйнеса из себя и помутило его рассудок. Когда к нему вернется разум, я уверен, он сам придет в ужас от своего преступления. У вас нет карточки вашего мужа?

Она вышла из комнаты и через минуту вернулась с фотографией в руках. Фотография изображала сумрачного человека с широким лбом и пристальным взглядом. Лицо было украшено бородкой, усами, небольшими бакенбардами, а волосы острижены.

— Портрет похож?

— Да, но не совсем хорошо передает выражение. Муж гораздо живее, здесь у него слишком застывший вид.

— Сколько ему было лет?

— Не было тридцати, мистер Брендон, хотя он выглядит старше. Брендон внимательно изучил фотографию.

— Вы можете ее взять с собой, если нужно. У меня есть другая, такая же.

— Нет, я хорошо запомнил лицо, — ответил Брендон. — Я почти уверен, что тело бедного мистера Пендина брошено убийцей в море и, вероятно, будет сегодня найдено. Думаю также, что сегодня же нам удастся арестовать капитана Редмэйнеса. Можете вы рассказать мне что-нибудь о его невесте?

— Я могу дать вам ее имя и адрес. Но я никогда не видела ее.

— А ваш муж?

— Не думаю. Я уверена, что он тоже никогда ее не видел. Ее зовут флора Рид, она живет с родителями в Сингер Отеле в Пентоне. Ее брат, с которым мой дядя был дружен во Франции, кажется, тоже живет с ними.

— Благодарю вас. Если ничего нового не случится, я сегодня вечером съезжу в Пентон.

— Зачем?

— Продолжать расследование и повидать людей, которые знали вашего дядю. Я не понимаю, почему до сих пор его не могут поймать; тем более, что человек с поврежденным рассудком не может так долго избегать ведущегося по всем правилам преследования. У меня, к тому же, создалось такое впечатление, что он и не собирался бежать. Побывав на рассвете в Берри-Хед, он затем преспокойно вернулся домой, съел ужин, поставив мотоциклетку в сарай, и ушел, не потрудившись переменить своего чрезвычайно приметного красного жилета.

— Вы хотите видеть Флору Рид?

— Если понадобится; если Роберт Редмэйнес будет к тому времени арестован, я никого не буду тревожить понапрасну.

— Для вас, значит, дело совершенно ясно?

— Как будто. Лучше всего, конечно, мы узнаем о деле, когда убийца будет арестован, придет в себя и сам расскажет нам, как он совершил преступление. Что же касается меня, я хотел бы просить вас сказать мае, не могу ли я чем-нибудь лично помочь в вашем тяжелом горе?