- Ну смотрите сами. Есть простые анимаги вроде вас - сродство со своим вторым обликом минимальное и выражено в основном в чем-то мелком и привычном. У вас, не в обиду будет сказано, уж очень выразительно получается фыркать, - позволяю себе лёгкую улыбку. В аудитории послышались лёгкие смешки. Женщина возмущённо фыркнула. Смешки стали громче. На губах профессора на мгновение мелькнула тень улыбки.
Позволив и себе улыбнуться, я продолжил:
- Далее идут анимаги врождённые. Они с детства умеют оборачиваться в своего зверя и с возрастом лишь оттачивают этот дар. Естественно, их сродство более глубокое.
- Третьими идут подобные мне - получившие анимагическую форму по принципу сродства по духу с фамильяром. Наша вторая форма фактически 'созревает'. От нас не требуется практически никакого участия, кроме как готовности принять её. Также мы своего зверя не подчиняем, загоняя в жёсткие рамки поведения и контроля, а именно принимаем. Как неотделимую часть себя. В этом мы чем-то похожи на оборотней, хе-хе...
- Оборотней?! - чуть ли не хором ахнул класс. Я фыркнул.
- 'Сродство по духу с фамильяром', - протянул я с усмешкой. - Очень любопытная формулировка, что скрывает за собой нечто большее. А если быть точным, я фактически являюсь тотемным оборотнем. Мой тотем - лис. Мои потомки, если я предприму некоторые действия, впоследствии также станут подобными мне. А возможно, в Роду проявится и дар наподобие змееуста. Только в моем случае это будет способность разговаривать с лисами.
- И ты так просто об этом говоришь?! - воскликнула одна из слизеринок. Я в очередной раз фыркнул. Слизерин. Скрывать и утаивать информацию - что может быть логичней, да?
- Это, что называется, 'секрет Полишинеля'. Все, кому надо, давно знают об этом. В том числе и в Министерстве. Всё-таки Англия - это маленькая деревня, несмотря на размеры острова. Вам же я это говорю по простой причине - мне это выгодно. По крайней мере, меньше приворотных зелий будет в моей пище в ближайшие годы.
- Вы о чём, мистер Редлис?
- Мэм, - я повернулся к МакГонагалл. - Вы ведь знаете, что я основал свой Род. То есть клейма Предателя Крови на мне нет. Проще говоря, я выгодная партия для любого аристократического рода из-за того, что произойдёт если не очистка, то сильное ослабление родовых проклятий. Но только как член ИХ Рода, а не наоборот. Потому мне сейчас проще раскрыть о себе правду и довести до затуманенных 'радужными перспективами по вливанию свежей крови в Род' мозгов простую мысль: я не тот трофей, что можно прибрать к своим рукам. А правда такова: ещё пара лет - и попытка сделать меня частью чьего-то Рода закончится лишь тем, что этот самый Род перестанет существовать.
- В смысле? Ты его уничтожишь? - фыркнула все та же слизеринка. Я фыркнул в ответ.
- Зачем же? Всего лишь вступит в действие Право Основателя. Что? - я удивлённо обвёл класс взглядом. - Вы что, никогда не читали об этом магическом законе? Н-да... Кто-то из вас вообще читал Кодекс своего Рода? Вижу, что читали. Но, видимо, не осознали... - я помассировал глаза. - Объясняю на пальцах: Право Основателя - это магический закон, по которому основатель собственного Рода не может войти в другой Род, так как его ещё несформировавшаяся родовая магия наподобие тарана разрушит кружево магии принимающего Рода, а впоследствии создаст из осколков нечто новое. Старый Род может кануть в забвение. Это всем известно - за прошедшие столетия это произошло со многими. Новый Род не может кануть в забвение на заре своего зарождения, так как является свежим ростком самой Магии, - процитировал я один из пунктов общедоступных сводов законов для любого родового кодекса. - Первые два-три поколения Рода будут обладать всё тем же Правом Основателя, пускай и в несколько ослабленной форме.
Некоторое время в классе стояла оглушающая тишина.
- Кхм... Это, конечно, очень интересно, мистер Редлис, но мы несколько отклонились от темы, - напомнила о себе МакГонагалл.
- Конечно, профессор, прошу меня простить, - я легонько поклонился женщине.
Глава 31
*POV ТОМ'а*
Шло время. Сны сменялись один за другим, фанфики канули в Лету и на Тома вперемешку полились научные и художественные работы, видения картин и шёпот музыки. Сны шли непрерывным потоком.
Сны... Что-то, что Том теперь боялся немногим менее смерти... И в то же время - жаждал, как может лишь человек, не пивший днями в пустыне, как влюблённый простолюдин-безумец ждёт взгляда своей госпожи.
Сны... Они точили его, его суть, его личность, насмехались над его идеалами, целями и желаниями, втаптывали в грязь самооценку, разбивали старые планы и в зародыше давили новые. И в то же время каждый сон делал из него что-то большее.