Рыжий

– Так сами посмотрите. Половина отряда подвязана веревками и в одежде на несколько размеров больше нужной. И это на шестьдесят шестой год советской власти, – меня уже откровенно несло, ну, будь что будет. – На открытии нас будут фотографировать в местную газету. А оттуда фотография может попасть куда угодно. Буржуи украдут и в своих газетах напечатают, с заголовком: «В СССР проблемы с детской одеждой»! С кого потом спросят наши органы? С меня? Нет. Я был хорошо одет. С вас и спросят.

Вокруг меня разлилась удивительная тишина. Ребята и девчата молча, с отвисшими челюстями смотрели на меня. Наш пионервожатый увлеченно жевал кончик пионерского галстука. А многоуважаемый Тимофей Алексеевич грозил мне указательным пальцем правой руки, но при этом тоже молчал. Или это у него тик такой был?

Наконец, где-то через минуту этой тишины, в задних рядах кто-то громко пукнул. И весь отряд сорвался на смех. Даже взрослые заулыбались.

– Так, Андрей, веди отряд по домикам и пусть переодеваются в своё парадное, – наконец принял решение Тимофей Алексеевич. – А шорты собрать и сдать завхозу. Пилотки оставь. А этого активного, – он указал пальцем на меня, – назначь ответственным за стенгазету.

На этом его месть в отношении меня не закончилась. На торжественном открытии, меня вызвали поднимать флаг лагеря и оставили стоять возле флагштока в почетном карауле.

Хорошо что через час меня сменил очередной караульный, а я побежал на ужин. Творожная запеканка со сметаной и парочка оладушков с вареньем. Вроде и наелся, но по совету пацанов, взял несколько кусков хлеба на вечер.

После ужина нам показывали кино. И я с удовольствием пересмотрел фильм «Чапаев». Последний раз смотрел его, ещё в той жизни, в армии. Ничего так, зашло. А после фильма, был большой пионерский костёр. Все отряды разместились вокруг него и пели гимн пионерии:

Взвейтесь кострами, синие ночи!
Мы пионеры – дети рабочих.
Близится эра светлых годов.
Клич пионера: "Всегда будь готов!"

Радостным шагом с песней веселой
Мы выступаем за комсомолом.
Близится эра светлых годов.
Клич пионера: "Всегда будь готов!"

Грянем мы дружно песнь удалую
За пионеров семью мировую,
Будем примером борьбы и трудов.
Клич пионера: "Всегда будь готов!"

Мы поднимаем алое знамя.
Дети рабочих, смело за нами!
Близится эра светлых годов.
Клич пионера: "Всегда будь готов!"

Я же, придуриваясь, тихо запел на немецком «Хор солдат» из оперы «Фауст» Шарля Гуно[26]. В общем оре, мою выходку никто и не заметил. А я немного повеселился.

Слава великой пионерии что сразу по вселению в комнату я, под удивленные взгляды пацанов, затянул форточку марлей. И сейчас, перед отбоем, мы не гоняли комаров как в соседних палатах.

А лежали и слушали страшилки, которые рассказывал завсегдатай этого лагеря – Ким. Согласно местным слухам, та хвойная роща, что росла напротив нашего окна, не просто роща. Это старое немецкое кладбище. И иногда в глубине неё слышны странные звуки и видят всякое. Короче хрень – хренью. Я зевнул, укрылся простынкой и заснул. А во сне мне снились сникерсы и почему-то зубная паста блендамед.

Я клыками похож на голод,
Ты – на «SNICKERS» в цветастой обёртке;
Не застрянешь в прожорливой глотке,
Коль обёртку стянуть под шёпот.
Шоколадная суть обольщенья
Так приятно хрустит, подломившись,
И вонзаюсь, ничуть не смутившись,
В карамель твоего ощущенья.
Стонет вязкость, и голод вторит;
Разурчались греховные плоти,
Тормозить на твоём повороте
Мне уже не под силу. Не стоит.
Я всегда задавался вопросом:
Как «наесться» можно так скоро? –
И тянусь я неспешно, упорно
Вглубь за солодом. Это не просто.
Пожалел я, что сдёрнул обёртку,
Думал, съеденной хочешь быть. Грешен!
Но наткнулся на твёрдый орешек…
Положу теперь зубы на полку.
Да и кариес, будь он не ладен,
И лежу с «BLEND-A-MEDом» в палате. [27]