Рыжий

Перед тем как двигать «шкап», я его разобрал от шмоток, попутно обнаружив две заначки аж на четыреста рублей. Пришлось запоминать где, что, лежало. Иначе бабуля меня прибьёт, если обнаружит, что я копался в её вещах. Хотя прибьёт она меня и так за то что не сообщил ей что поездка в лагерь сорвалась.

Установка электрики заняла всего часа три. В основном время ушло на подвешивание и подключение новой люстры. Причем, в первый раз я ошибся, забыв, что в комнате двойной выключатель.

Справился бы и раньше, но малолетние придурки, вместо того что бы помогать, начали раскачивать стремянку и ухохатываться от моих матюков. Пришлось их учить уму разуму, заодно провел лекцию об опасности электрического тока.

Окончание ремонта сподвигло меня на поездку к бабуле в Таганрог. Пусть лучше о моей самостоятельности узнает в больнице. Пораспрашивал друзей и выяснил, что в Таганрог можно попасть из речного порта на «Метеоре»[112].

На следующее утро, одетый в коричневый штатовский комбинезон, красную майку с белыми полосками, и с отмытыми кедами, я и стартовал из дома. По пути решив зайти во дворец пионеров к бонисту-фотографу и оценить найденные монеты. Если его не будет, запру в туристическом кабинете, копию ключа от которого я уже давно сделал на рынке.

Медного «сеятеля» и трехрублёвки я решил не брать. Опозорюсь ещё, притащив монеты-приколы. Оставил дома и один серебряный пятиалтынный 1931 года. Их всё равно пара. Руководитель фотокружка оказался на месте, заполнял какие-то документы.

— Здрасте, Юрий Викторович, — поприветствовал я его.

— Привет, Жень, — ответил он не поднимая головы, видимо узнал по голосу.

— Я тут немного монет нашел и решил вам показать, а вдруг вы и в монетах разбираетесь.

— Немного разбираюсь, — ответил он, поднимая голову от своей писанины. — О! — уставился он на меня странным взглядом. — Замри! Не двигайся!

Я послушно замер на месте. Мало ли, вдруг у них тут полы покрашены. Хотя запаха я и не уловил. Тем временем, фотограф вытащил откуда-то фотоаппарат с большим объективом и, наведя на меня, щелкнул затвором. Фотоаппарат разрядился серией автоматических щелчков.

— Вы чего? — удивился я. — Зачем меня фотографируете?

— Ты прикольно выглядишь. Совсем как американский мальчишка на фотографии из журнала «Популярная фотография»[113]. Вот внезапно и решил сфотографировать. Ты не против?

Я покосился на ростовое зеркало слева от меня. Не знаю зачем оно в фотокружке, может автопортреты снимают. В зеркале отображался я в привычных уже для меня шмотках. За исключением американского комбинезона, доставшегося от покойной Петровны, все остальное на мне было советским. Хотя, да, что-то такое есть. Ну, фотографу виднее. Ладно, я здесь не за этим.

— Юрий Викторович, я к вам по другому вопросу.

— Да-да, — фотограф с явным сожалением отложил свой фотоаппарат, явно рассчитывал еще меня пофотографировать.

— Мне попались несколько монет. И я не знаю к кому обратится по их оценке. Вот, решил у вас совета просить, к кому обращаться.

— Ну, я вполне разбираюсь и в нумизматике. Можешь мне показать. Если что-то редкое и коллекционное, то и я могу у тебя это выкупить, — не подвел мои ожидания фотограф.

— Вот, — я высыпал мелочь перед ним на стол.

— Так-так, посмотрим.

Мужчина достал из стола лупу и принялся разглядывать монеты. В итоге, после всех его манипуляций, на столе высилась стопка монет и еще три, лежали отдельно.

— Смотри, Женя, — взмахом ладони подозвал он меня поближе. — Вот эта стопка не имеет никакой нумизматической ценности, можешь их в магазине потратить. А вот эти три монеты, — он указал на отдельно лежащие. — Довольно редки, и я готов их у тебя выкупить.

Этими монетами, оказались, копейка 1925 года, серебряные 15 копеек 1931 года и почему-то 2 копейки 1947 года.

— И, сколько они стоят? — спросил я, убирая стопку бесполезной мелочи в нагрудный кармашек комбинезона.

— За все три я готов предложить тебе сто рублей, — удивил он меня стоимостью. — Но у меня с собой только пятьдесят рублей. Может тебе часы нужны импортные?

— Хм. Смотря какие. У меня вот тоже импортные. Швейцарские! — продемонстрировал я мужчине свои обшарпанные «Kenwell».

— Электронные. Японские. «Касио». С калькулятором. — произнес он, специально выделив интонацией каждое слово, и извлёк из своего портфеля, а затем выложил передо мной прозрачный блистер с часами. А рядом пристроил две двадцати пяти рублевые купюры.

— «Casio CD-401», — прочитал я название. — Беру! Спасибо! — и сгрёб часы и деньги со стола.

— Если найду еще чего, приносить?

— Приноси, — согласился мужик.

И я поскакал в порт, радуясь удачной сделке. Нет, я конечно понимал, что какой-то профит он с меня поднял. И был на сто процентов уверен, что надурил он меня не кисло, иначе бы так просто не расстался бы с дорогущими сейчас часами. «А рабочие ли они» — вдруг пришло мне на ум.