Рыжий дракон: Рождённая пылать

Это символ власти. Символ того, что станет со слабыми, если они не будут бороться и прилагать больше усилий, что бы карабкаться вверх по пищевой цепочке. Превосходство. Это устройство мира, такое, каким его желали сделать старшие чудики.  Или оно на самом деле уже являлось таким? Весь слабый всегда стоит ниже, всегда подчиняется и вынужден прислуживать. Вести свое незначительное существование, довольствоваться мелочами, когда более сильные берут от жизни все.

Грязь мира и миров - только сдуй пыль и загляни на его изнанку. Все так. И уже ничего не исправить. Даже сейчас, приближенная к сильным мира сего, я оставалось простой пешкой в чье-то крупной игре. И это осознание порой сводило с ума. Чувствовать себя шестеренкой, деталью огромного механизма под названием "Вселенная" порой невыносимо.

Вдоль стен стояли чудики. Не так как я, опустив голову, а гордо ее подняв. Каждый держал в руке по свече и тени вели причудливую пляску на стенах. Чем ближе я была к алтарю, тем явственнее начиналось бормотание. Оно начиналось совсем не слышно, постепенно нарастало и переходило в монотонное бурчание, похожее на странную песню.

Роберт стоял на отдалении от всех, у постамента. Его ученик держал кинжал на подушке, от чего хотелось особенно скривиться. Оружие не должно быть украшением, не должно нести беспричинное зло, а у этого другой цели и не имелась.

Почему-то подумалось, что это похоже на путь к эшафоту. Только вместо яркой площади и гильотины, мрачный зал. Вместо криков толпы - мантра. Больше всего мне хотелось броситься прочь, но умом понимала, что не выберусь живой. Я нашла проход, который, как мне казалось, вел наружу из пещеры, но обнаружила завал. Оно и понятно - старшие могут ходить сквозь стены, а слабых они выпускать отсюда не собирались. Я еще такого мастерства не достигла, хотя была близка. Удавалось растворять руку туманом и она проходила сквозь некоторые предметы. Тут уже зависло от плотности материала - камень мне никак не давался.

Саму клятву произносила отрешенным голосом, а убийство несчастной демоницы постаралась сразу забыть, как только передала кинжал обратно долговязому. Печать, которую наложила прошлым вечером на душу, работала - ни одно слово не проникло дальше, чем нужно. Не просочилось, не отравило и не сделало безвольной марионеткой.

-Теперь ты одна из нас, Марва, - серьезно сказал Роберт, останавливаясь напротив, и положил руки на мои плечи, - Гордись же этим, дитя Тьмы. Отныне ты будешь нести слово Его, куда бы не ступила твоя нога.

Я склонила голову. Меня звали Фиджи.

После стало даже легче дышать. Проще летать, да и существовать как будто тоже. На меня давили раньше копошащиеся стены, видящие чужую, не желающую признавать местного уклада, а сейчас отступили. Метка Гарпии замысловатыми узорами украшала правую сторону шеи, перекидывалась на ключицу и часть грудной клетки. К ней пришлось привыкать.

Отношение ко мне мало изменилось - уважали до этого, продолжили сейчас. Рози радостно прыгала вокруг меня, поздравляя и горящими глазами рассказывала, как сама хочет пройти этот обряд. Я улыбалась - помнила глаза демоницы, такие же алые, помнила милые рожки, кровь, хлещущую из горла и не могла отделаться от мысли, что это могла быть она. Что я могла убить свою подругу так, что бы на лице не дрогнул не один мускул. Парни просто довольно улыбались - Шепфан уже проходил через это,  а дракону только предстояло.

Следующие года пролетели не заметно. Я металась от одного огня к другому. С одной стороны были те, ко уже успел стать друзьями, робкая на людях Трау, а с другой свобода. Я начала обдумывать как убедить своих ребят в том, что Тьма их не стоит и что нужно уходить отсюда. Не знала как открыть им глаза на чудиков, обхватывала голову руками, сворачиваясь комочков на кровати. Меня иной раз буквально рвало изнутри от этого выбора. Я к ним привыкла и расставаться навсегда было бы грустно.

Помогали теневые крылья - они укрывали спокойствием не хуже пушистых хвостов лисицы, дарили ощущение безопасности, но уютом от этого жеста даже и не пахло. В такие моменты я ловила себя на мысли, что скучаю по Харосу. Дальше тянулась цепочка - Шара, Рамон, Хайло, Вальхела... и меня снова пробирали мурашки,  я сжимала простыню или подушку до побелевших костяшек и старалась не взвыть. не заплакать.  Вернулась к себе прежней, вытравив излишнюю Тьму из сердца, снова начала вспоминать друзей.