Рыжий юнга

-- Дурак! Пошел спать!

Штурман был не. злой человек. И. добродушный мальчик сразу завоевал его сердце. Но его раздражало, что он позволял матросам дурачить себя. Видя, что штурман сердится, Толлеф так огорчался, что не мог спокойно итти спать. Ему непременно хотелось сначала примириться с ним. Потоптавшись на трапе {Трап -- лестница}, он возвращался и заглядывал в каюту.

-- Чорт возьми! Ты опять здесь!-- кричал штурман, вскакивая с дивана.-- Чего тебе от меня нужно. Ну, говори!

-- Пожалуйста, не сердитесь на меня.-- говорил Толлеф смущенно.

-- Дурак!-- еще раз говорил штурман.

Но лицо его становилось добрым, и Толлеф успокаивался и шел спать.

Так проходили дни. "Эмилия" медленно подвигалась с своим грузом вперед, то плавно и спокойно, то качаясь на бурных волнах. Толлеф скоро привык к морю и полюбил свою работу, никогда не отказываясь ни от какого труда.

Если нужно было плыть на берег в шлюпке, то Толлеф всегда садился Па весла. Сидел и добродушно улыбался и греб по-своему, по-мужицки, не поворачивая весел. Капитан любил ездить с ним. потому что Толлеф никогда не ворчал, как бы долго ему ни приходилось ждать.

Под конец Толлеф так привык к этому делу, что шлюпка стала казаться ему его собственностью. Когда ее спускали, он шел без разговоров и садился на Весла. И против этого никто не возражал. Напротив, все были очень довольны. Грести в шлюпке тяжело.

Так доплыли они до Англии, где сдали свой груз и забрали другой.

На обратном пути "Эмилия" попала в шторм {Шторм -- буря на море}. Волны ходили высоко, судно сильно накренилось на бок. Но оно было прочно сшито и не боялось бури. А капитан у него был опытный и осторожный, в опасные минуты он сам становился у руля.

Тяжелые это были дни. Матросы работали, не покладая рук.

Когда шторм начал утихать, капитан заметил в стороне от пути "Эмилии" другое судно, которое было, разбито бурей. Он ваял подзорную трубу, и ему удалось разобрать, что на мачте судна был вывешен флаг, означавший, "Мы погибаем" {На море корабли разговаривают между собой с помощью флажков. У каждого флага есть свое значение. Например: "Пришлите доктора", "Остановитесь", "У нас вышел провиант" и проч.}.

"Эмилия" сейчас же направилась на помощь к погибавшим. Подойдя на некоторое расстояние к судну, спустили шлюпку. И, как всегда, не дожидаясь приказания, в нее спустился по веревочной лестнице Толлеф.

Другие матросы, конечно, тоже не стали бы отказываться. Долг всякого моряка -- спасать своего ближнего на море. Во все так привыкли к тому, что сидеть на веслах -- дело Толлефа, что дали ему сойти первому. Вслед за ним в лодку хотел сойти другой матрос, но не успел.

Шлюпку качнуло сильной волной, и крюк, за который был привязан канат, вырвало вместе с деревом. Шлюпка была старая. В следующую минуту шлюпку унесло прочь от корабля.

Капитан страшно рассердился. Всем матросам досталось.

-- И зачем вы пустили вперед этого деревенщину. И себя погубит и людей не спасет! Разве он сумеет пристать бортом к судну? Сунется прямо носом и перевернется...

Толлеф ничего не слышал. Он сидел в лодке спокойно, довольно скоро выправил ее и работал веслами изо всех сил. Он был одет в полосатую фуфайку, как настоящий матрос. Голова у него была непокрыта, и рыжие волосы ярко выделялись на темных волнах моря.

-- Это все равно, что убийство!-- бушевал капитан.-- Спустить другую шлюпку и догнать его!

-- Да он справится!-- хором заявили матросы.

-- Справится!-- подтвердил и штурман, не спускавший глаз с удалявшейся фигуры простодушного мальчика.

И Толлеф справился. Могучими ударами весел он заставил лодку скользить по валам, подошел боком к погибавшему судну и. ловко поймал канат, который ему бросили оттуда. На судне оказалось пять человек.

Они все перешли в шлюпку, и Толлеф доставил их на "Эмилию".

* * *

В родном городе Толлефа немногие узнали эту историю. Сам Толлеф не любил рассказывать о своем подвиге, а остальные матросы "Эмилии" почему-то тоже не охотно говорили об этом.

Но один датский шкипер {Шкипер -- то же, что капитан на торговом судне.} и четыре матроса охотно вспоминали о спасении их рыжим юнгой Толлефом.

Шкипер рассказывал эту историю обыкновенно так:

-- Странный народ эти норвежцы. Мы один раз потерпели крушение в Северном море. Мы ждали помощи целых восемнадцать часов. Наконец, нас заметили с норвежского брига {Бриг -- парусный корабль с двумя мачтами}. И подумайте только! Они спустили шлюшку с одним единственным матросом, рыжим мальчишкой с непокрытой головой. На вид он был нескладный, но причалил к нам очень ловко. Поймал канат, поклонился и говорит, как ни в чем не бывало:

-- Шкипер Даниельсен кланяется и просит вас пожаловать к нему на "Эмилию"...

Как вам нравится? Удивительный народ эти норвежцы.

---------------------------------------------------