Рыжий Орм

Он ничего не сказал Осе об Ильве, чтобы не услышать в ответ бесполезной болтовни. Но выгадал немного, ибо Оса знала нескольких девиц в округе, подходивших для него, по её мнению и по мнению их матерей, приходивших в гости вместе с дочерьми, свежевымытыми и с алыми шёлковыми нитями в волосах. Приходили они охотно и сидели, выпятив грудь и звякая украшениями, исподволь то и дело взглядывая на него, но со стороны Орма большого рвения заметно не было, ибо ни одна из них не была похожа на Ильву и не имела той лёгкости в обхождении и бойкого языка, и скоро Оса потеряла терпение, сказав, что даже Одду угодить было не тяжелее.

И потому, когда пришло известие, что Торкель собирается в поход с многочисленным войском, Орм не слишком думал о слезах Осы, а немедля раздобыл себе хороший корабль и собрал людей из округи. Все знали его как человека бывалого и владеющего немалым золотом, и оттого ему нетрудно было заполучить отборную команду. Осе он сказал, что вряд ли воротится раньше, чем в прошлый раз, а после уж уйдёт на покой и всерьёз займётся хозяйством. Оса плакала, говоря, что не долго проживёт в такой тоске и всеми покинутая, но Орм сказал, что она ещё его переживёт и поможет лупцевать его внуков. Тут она заплакала ещё пуще, и они расстались, и Орм поплыл к Торкелю.

Покуда Торкель всё ещё стоял в заливе, ожидая ветра, с юга на вёслах к нему приблизился флот в двадцать восемь кораблей, и судя по знамёнам и форштевням, это были свеи. Море было спокойное, годное для битвы, и обе стороны приготовились, но Торкель окликнул гостей и назвал себя и сказал, что хочет говорить с их хёвдингом. У тех было двое равных между собой хёвдингов, один звался Йостейн и был из Упланда, другой, по имени Гудмунд, из Восточного Еталанда. Они пришли помочь королю Эрику набегами в Дании и спросили Торкеля, чего ещё тот хотел бы от них знать.

— Ежели мы станем драться, — сказал Торкель, — то невелик будет выигрыш у выигравшего, а людей мы оба потеряем много, и это так же верно, как то, что верх будет мой.

— У нас на пять кораблей больше, чем у тебя, — сказали пришельцы.

— Мои люди отдохнули и только что позавтракали, — сказал Торкель, — а ваши устали грести и оттого хуже управляются и с копьями, и с мечом. Но мы можем поступить иначе, и оттого нам всем будет польза, ибо есть куда более стоящие места, чем Дания.

— Мы пришли помогать королю Эрику, — возразил упландец.

— Может, и так, — ответил Торкель. — А подерись тут я с вами, была бы подмога королю Свейну. А если мы не станем драться, а поплывём вместе туда, где есть чем поживиться, то сделаем столь же много для наших королей, как если бы мы порубили тут друг друга, ибо всех нас тут уже не будет, но всё же есть разница, поскольку мы останемся живы, а впереди нас ждёт богатая добыча.

— Ты складно говоришь, — сказал Гудмунд, — и притом разумно, может статься, стоит потолковать об этом, сойдясь поближе.

— Об вас обоих я слыхал как о больших хёвдингах и честных людях, — заметил Торкель, — и оттого я не боюсь вероломства, если мы встретимся для переговоров.

— Я знаю твоего брата Сигвальде, — сказал Йостейн. — Но я слыхал от многих, что ты, Торкель, не таков, как он.

Тут уговорились встретиться на острове, посреди пролива под высоким берегом в виду кораблей: Йостейн и Гудмунд с тремя людьми и Торкель с пятерыми, все при мечах, но без копий и луков. Так и сделали, и с кораблей видели, как они стояли сперва на некотором расстоянии друг от друга, а позади — их свита. Но потом Торкель велел принести пива, свинины и хлеба, и тут уже видели, как они уселись все вместе и доверительно беседовали. Чем больше Йостейн с Гудмундом раздумывали над предложением Торкеля, тем больше оно им нравилось, и Гудмунд быстро на него согласился. Йостейн поначалу противился и говорил, что королю Эрику не по нраву будет, если они проявят непокорство, но Торкелю было что порассказать о добрых временах, наставших для мореходов на западе, и Гудмунд решил, что довольно беспокоиться о нраве короля Эрика больше, чем нужно. Они договорились о том, как разделят власть и командование в походе и добычу по его окончании, чтобы не было раздоров, и Гудмунд сказал, что свинина и разговоры причиняют изрядную жажду, и хвалил Торкелево пиво. Торкель покачал головой и сказал, что это, разумеется, лучшее, что он может предложить им теперь, но что это ничто в сравнении с пивом в Англии, где растёт самый лучший ячмень, и Йостейну пришлось согласиться, что такую страну посетить стоит. После чего они взяли друг друга за руки, чтобы быть вместе и держать слово, и когда вновь взошли на борт, то закололи трёх овец, на носу каждого из кораблей хёвдингов, в жертву морским жителям ради погоды и успешного путешествия. Весь флот был весьма доволен тем, как порешили, и уважение к Торкелю, бывшее уже немалым среди его людей, ещё увеличилось от той мудрости, что он проявил.

Подошло к Торкелю и ещё несколько кораблей, из Сконе и Халланда, и когда задул попутный ветер, флот двинулся в дорогу, о пятидесяти пяти парусах, и грабил всю осень Фрисландию и там зазимовал.