Рыжий понедельник

— А кто тут у нас такой пугливый? — Женька не хотел оборачиваться, надеясь что пронесёт. Но почувствовал на себе мощную руку. Он закрыл глаза и представил себе рыжего викинга с бородой, двухметрового роста и почему-то с дубиной, но обернувшись увидел пожилого мужчину с широкой улыбкой без бороды, усов и абсолютно лысого. Казалось он был не из этого балагана. “Ну вот, хоть один нормальный человек”, подумал Женька, давно уже выискивая в толпе хоть одного брюнета или шатена, или хотя бы кого-нибудь не рыжего. Но тут же заметил что руки и лицо директоры было густо усеяно веснушками. Стало понятно что когда-то это был самый рыжий из всех рыжих, пока не стал лысым. Директор широко улыбнулся улыбкой клоуна и представился: “Цезарь Карпович”. Женьке стало неловко в очередной раз. Почему это директор лично удостоил его вниманием, у него что дел других нет. Вон сколько людей. Всё-таки первый день работы, заезд. Казалось бы он должен решать важные вопросы. Ведь всегда есть какие-то вопросы в первый день. — Женя, — представился он и попытался освободить руку из крепкого рукопожатия директора. Тот сжал её ещё крепче, потом отпустил.

— … а мама… — начал он.

— Она уехала. — перебил директор и продолжил — мне нужно сказать тебе что то очень важное, зайди ко мне после обеда. Он улыбнулся ещё шире развернулся и скрылся в толпе. Женька выдохнул. Себастьян и Изабелла стоявший рядом и с напряжением следившие за директором, тоже расслабились.

“Как это мама уехала, — спохватился Женька, — не попрощавшись? чтобы не сосредоточиваться на обиде он попытался сконцентрироваться внимание на чём-то другом.

— Как его зовут?

— Цезарь Карпович, — ответила Изабелла. Женьку в очередной раз посетило смутное подозрение. Он огляделся. Приметив неподалёку двух мирно беседующих девочек, он подошёл и прямо спросил как их зовут.

— Меня Инесса, — ответила одна.

— А меня Розалия, — ответила другая.

“О Господи — подумал Женька, — у них и имена какие-то нечеловеческие”. Его опять посетила мысль что он находится либо в прошлом, либо в какой-то параллельной реальности. Но оглядев подружек ещё раз, не нашёл в них больше ничего странного.

— А тебя как? — без особого интереса, скорее из приличия, спросила одна из них.

— Евгений. — Девочки усмехнулись, закатили глаза к небу и посмотрели на Женьку. Он, заметив их реакцию добавил: — можно Женя. Это не помогло. Отойдя на пару шагов в сторону они стали шептаться, бросая на Женьку косые взгляды, не то смешливые не то опасливые. Женька хотел расспросить их что не так, но вдруг почувствовал, что потерял к ним всякий интерес. Они показались ему несколько глуповатыми.

Оглядевшись ещё раз Женька заметил что мизансцена поменялась. Взрослых на территории лагеря уже не было, разъехались, да и детей стало поменьше. Очевидно, подумал он, все уже разбрелись по своим корпусам. Воспользовавшись тем, что никто не проявлял к нему внимания, он решил найти укромное место и поразмыслить над тем, что делать дальше. Скамейки, вдоль аллеи почти все были свободными. Женька выбрал ту, что была подальше от корпусов, сел, обхватил голову руками и закрыл глаза. Сквозь закрытые веки он ощущал тепло от солнца, пробивавшееся сквозь редкую листву клёна. Незаметно для себя Женька провалился в сон. Во сне он увидел испуганное лицо матери на фоне синего неба. Она склонилась над ним и что-то говорила, но он ни слова не мог разобрать. Тогда он стал жаловаться, рассказывая что не хочет жить в этом рыжем лагере с равнодушными и замкнутыми детьми, что ему надоел этот ошейник и что то ещё. Потом он он увидел вагон электрички и ступени, с которых упал. Ему привиделось огромное железное колесо, стоящее на рельсе совсем рядом, а потом противный лязгающий звук, как будто кто-то, железной палкой стучал по какой-то трубе. Этот лязг болью отдавал в голове. Боль нарастала и Женька проснулся. Оказалось это был сигнал на обед.

Столовая находилась между двух корпусов и была отдельно стоящим зданием сразу за эстрадой. Женька был не голоден, но посчитал что нужно сходить на обед, хотя бы ради любопытства. Все ребята быстро и шумно стекались в столовую, подобно рыжим тараканам бегущим от света. Женька поспешил присоединиться к этому потоку. Столовая была обычная. На стенах тут и там изображение пионеров с тарелками стаканами и прочими кастрюлями. Столы расставлены в длинные ряды, чтобы каждый отряд занял свой собственный. Тарелки с едой уже стояли на своих местах и детям оставалось только взять столовые приборы. Возле ведёрка с вилками стоял Себастьян тщательно выбирая себе инструмент, как будто бы не все вилки были одинаковыми. Женька взял вилку и молча пошёл за Себастьяном. Они сели вместе и стали есть. Еда была безвкусной и бесцветной. Поковыряв, Женька окончил трапезу. “Пожалуй, тот “ароматный” пирожок в промасленной бумажке, который ела женщина в электричке, был бы сейчас настоящим деликатесом”, подумал он.

— А что, далеко железнодорожная станция отсюда? — спросил он Себастьяна имитируя безразличие.

— Откуда я знаю? — также безразлично произнёс Себастьян.