Рыжик-7 (СИ)

Она рванула рукоятку на себя, и та легко передвинулась, лишь заполошно прощёлкав все промежуточные положения. На панели сейчас же вспыхнула, и даже показалось, что ободряюще подмигнула, красная лампочка. Люда осторожно отпустила педаль - машина осталась на месте. ФУХХХ! Следующим этапом был Лёшка.

Быстро наклонившись, Люда прислушалась и обнаружила, что товарищ дышит - хрипло, слабо, но дышит. Значит жив. Паническую мысль "надолго ли?" она до сознания не допустила. Беретик, чудом переживший все перипетии дня, был мгновенно сорван с головы вместе с повязкой и сунут за отворот рубахи - куда-то туда, где из раны ещё сочилась кровь. На спину она и глядеть не стала, просто удвинула безвольно болтающегося Лёшку под самую дверцу, прижав рану спинкой кресла. Всё! Теперь можно ехать туда, где нас ждут. Знать бы, как это делать...

"Курдыбальонец! Как тебя тронуть?"

Тот в нетерпеливом энтузиазме закрутился вокруг хвоста.

"ШО?!!" - протупила Люда.

"Ау-гав, гав! Ну, ГАВ же!" - сказала бы на это настоящая собака, искренне сетуя на невозможность членораздельной речи.

"А-А-А! С ручника же сняться..."

Не дав себе задуматься по поводу двусмысленности данного выражения, Люда надавила на знакомый рычаг. И естественно, тот остался на месте, не сдвинувшись ни на миллиметр. Мать-перемать!!! Уже замахнувшись надавить во всю силу, она случайно вжала большим пальцем кнопку на рукоятке и рычаг под её напором испуганно поддался. Лампочка на панели погасла. Машина тронулась и начала... медленно скатываться назад. Стоять!!! Люда рванула рукоять и опять поставила машину на тормоз. Снова зажглась и нервно замигала красная лампочка. Скатывание прекратилось.

Воображаемый Курдыбальонец уселся на хвост, задрал заднюю лапу и начал весьма многозначительно чесаться за ухом.

- Ы-Ы-Ы! - показа Люда язык приборной панели. Где-то что-то она краем уха помнила, что нужно отжать какое-то сцепление.

Курдыбальонец ободряюще гавкнул и в нетерпении заскулил.

Люда пошарила ногой и её деликатно "сопроводили" до педали слева.

"Ну теперь, по идее, снять с тормоза и нажать педаль... ничего сложного", - успокоила себя Люда и так и сделала... Но педаль пошла туго и до упора так и не дошла. Потому что ещё раньше машина дёрнулась, в ней что-то заскрежетало, а Курдыбальонец взвыл дурным голосом. Люда шарахнулась и бросила педаль - "Бобик" вообще забился в истерике. Люда с перепугу, что опять не то делает, тут же вдавила педаль обратно. Машина опять дёрнулась, а Людына нога под "просительное поскуливание" медленно и деликатно педаль отпустила... И они тронулись!

- С-с-спасибо... - просипела Люда, постепенно приходя в сознание и начиная дышать. "Оказывается, нет ничего сложнее, чем трогать машину с места!" - мелькнула мысль и тут она, наконец, подняла взгляд на дорогу...

В дёрганном свете единственной уцелевшей фары перед нею круто уходили вверх разъезженные колеи лесовозной трассы, ограниченные с одной стороны осыпающимся склоном, а с другой - чёрным провалом неизвестной глубины. Люда судорожно схватилась за руль и только тогда подумала, что собирается самостоятельно вести машину... ночью... в гору по бездорожью... впервые в жизни. Если бы она подумала эту мысль ещё раз, то наверняка бросила бы эту пустую затею. Но времени уже не осталось. Натужно воя, "бобик" начал взбираться на склон.

Этот путь снился потом Люде... в страшных снах. Он и сам был как сплошной страшный сон: руки, одеревеневшие на рулевом колесе, пляшущее впереди пятно запредельно яркого света, мелькающие в нём колеи дороги, словно нарочно ведущие машину в ямы-ловушки, воющий, как стая бешеных вовкулаков "бобик"... и безвольное плечо Лёшки, которое вполне могло уже быть и безжизненным. Где-то на задворках сознания билась паническая мысль, что даже опытный водитель Лёха - и даже днём! - перевернулся на такой дороге, чуть не угробив всю их дружную компанию. Но думать её было некогда и Люда, сжав зубы, вела машину, стараясь не провалиться в глубокие рытвины, оставленные лесовозами. Несколько раз колёса съезжали в них, и Люда с замиранием сердца ждала, что теперь они с "бобиком" застрянут окончательно. Но тот собирался со всеми "лошадиными силами" и, яростно рыча, выкарабкивался на дорогу. Однажды колеи совсем взбесились и пришлось их объезжать по склону, так что только своевременные повороты руля удерживали колёса на грунте. Недавние страхи едва не вырвались тогда на свободу, и Люде очень хотелось закусить губу - до боли, чтоб никакие дурные мысли уже в голову не лезли. Но она понимала, что так можно и без губы остаться и только крепче держалась за руль, всеми "шестыми" чувствами ощущая равновесие машины, словно это она сама ползла сейчас по склону, ежесекундно рискуя опрокинуться.