Рыжик (СИ)

...Парадно-выходное платьице, рюшечки-оборочки, надменный взгляд будущей красавицы... девочке явно не терпелось узнать, как она будет выглядеть на фоне золотого амвона. Если бы не мама, она уже была бы там! Ох, эта мама, которая, всё утро те рюшечки подшивала и складочки разглаживала, а теперь мыслями не то что в церкви, а уже на обратном пути - в магазине!

Последняя мысль Люду насторожила: "Успеть бы, пока все обратно из церкви не попрут..." В это время девочка оглянулась на пацанов, состроила презрительный взгляд по поводу всяких придурков и энергично потянула маму, всем видом демонстрируя желание побыстрее миновать этот рассадник "мирского зла". Она решительно шагнула вперёд и...

- Мя-ам! - Бздынь!

Её платьице, её новое беленькое платьице со всеми рюшечками и оборочками оказалось "размазанным" по грязному асфальту вместе с его хозяйкой, да так внезапно, что Люда едва через неё не навернулась!

- Мааа-мааа!!! - "падшая" красавица подняла рёв, достойный будущей эстрадной карьеры.

"Хи-хи..." - снова мелькнула подленькая радость.

"Хи-хи?.. Что - "хи-хи"?" - мерзкое предчувствие колючками впилось в нервы. - Миклуха?! Опять?!! А ну прекрати хулиганить!" - Но грозность окрика была сильно подпорчена быстро нараставшей паникой: "Ой, шо щас бу-удет?!!"

"Будет" не заставило себя ждать. Какая-то тётка попыталась прошмыгнуть перед носом у Люды, но запуталась в собственных ногах и схватилась за впереди идущего поважного пана. Тот не устоял и начал заваливаться, хватаясь руками за воздух. В воздухе нечаянно оказалась чья-то сумочка, которая с негодующим "Пане-е-е!" была выдернута из лап "охальника" и тут же въехала кому-то в голову. Народ обступил пострадавших, горячо обсуждая происшествие, и Люда поспешила обойти затор. Но не успела и шагу сделать, как толпу, в которой она завязла, догнала следующая колонна. И тогда началось самое страшное...

"Гы-гы... Пи-и-индыкс!" - веселилась Миклуха, раздавая тумаки налево и направо. И народу это страшно не нравилось. Снежным комом вспухли взаимные претензии. Призывы "побйтеся Бога!" потонули в возмущённом гомоне. Вот уже и баба нашлась, которая взяла на себя руководство "восстанием". Дело уверенно шло к драке. Отчаянным рывком Люда протолкалась через разошедшихся богомольцев и вывалилась прямо на проезжую часть:

- Фу-ухххх!..

Но только ей вздохнулось свободнее (все машины сейчас двигались по другой стороне в город), как обнаружила, что не одна она такая умная. Некий мужичок "страждущей" наружности ковылял тем же краем дороги навстречу потоку богомольцев, опасливо косясь на бушующую толпу. Этот архаичный тип, чуждый демократическим веяниям, явно приобрёл уже свою порцию "воскресного блаженства" и бережно придерживал пляшечку [прим. - "бутылочку"] под полой потёртого пиджака.

Люда замерла, предчувствуя неизбежное. Мужичок "споткнулся" об её взгляд и, напряженно косясь, попытался обойти.

Он двинулся влево.

Люда, не успев подумать, шагнула туда же.

Мужичок испуганно дернулся вправо.

Люда исправилась... и снова оказалась у него на пути.

Мужичок набычился и неожиданно, плечом вперёд, ломанулся прямо на Люду, отбрасывая её с дороги.

Не ожидавшая такой прыти Люда отшатнулась и потеряла равновесие.

"Хи-хи... Бздым!"

Как в замедленном кино, Люда увидел мужичка, птичкой вспорхнувшего над асфальтом, его судорожно вытянутые руки, вылетающую из пиджака пляшку, провожающий её взгляд, полный тоскливого ужаса...

"АЙ, ДЕРЖИ-И-И!" - не думая, на одном душевном порыве потянулась Люда и... ощутила в ладони холодное округлое стекло.

Подхваченная невесть как бутылка тихо звякнула об асфальт.

Никем не подхваченная Люда со всей дури шлёпнулась об него же задом.

Так и не научившийся летать гражданин приземлился на неё сверху.

"И как я это сделала?" - Люда обалдело уставилась на целёхонькая пляшку.

Но тут мужичок заворочался и с грозным рычанием начал приподыматься, и Люда поняла, что не смотря на все подвиги, её сейчас будут бить... возможно ногами... Как она ухитрилась вывентиться из-под мужика и вскочить на ноги, осталось загадкой.

Люда уже полчаса сидела в каком-то дворе, на какой-то скамейке и бурчанием голодного желудка пыталась заглушить Миклуху. А малАя выходила из берегов! Она вовсю хулиганила, то подлавливая неосторожных прохожих, то распевая песенки не совсем приличествующего содержания. И спрашивать, откуда "деточка" это взяла, не было смысла - Люда слишком хорошо знала произведения одного, как она обычно представлялась, "малоизвестного поэта".

"Утром кра-асит, ноцью ква-асит!

Замецятельно-о-о-о зывёт!

Всю неделю так колба-асит

Наф трудя-а-ассийся народ!"...