Рыжик в капкане

Волнения нет. Я переболела в прошлый раз в своем срыве. Внутри меня выгорела вся обида. И все дальнейшие решения, особенно после открытого разговора с Платоном, были приняты совершенно естественно. Будто взяли и перерезали невидимую пуповину, все еще связывающую меня с мамой.

Она откладывает книгу на тумбочку. Смотрит на меня привычным строгим взглядом. Поджимает губы, отворачивается к окну. Супер! И кто из нас сейчас взрослый? Это она ведет себя как обиженный ребенок, который не получил желанную дорогую куклу. В ее случае — идеальную дочь.

Беру стул, на котором обычно сидит ее сиделка. Ставлю его у кровати. Долго молчу, глядя на ее пальцы с коротко остриженными ногтями. Осторожно прикасаюсь к ним. Она вздрагивает, смотрит на меня. В животе спиралькой начинает закручиваться переживание. Гоню его прочь. Легко выдыхаю и улыбаюсь.

— Привет.

— Здравствуй.

Мне показалось, в ее голосе промелькнуло облегчение. Неужели она думала, что я больше не приду?

— У меня все хорошо и в лицее, и с Платоном, — мама недовольно хмурится. — Он меня любит и защищает. Я еще никогда не была такой счастливой. Мне кажется, что в животе живут бабочки. А еще он очень умный. Много читает, свободно говорит на двух языках и помогает мне подтягиваться в учебе там, где я сама не могу разобраться. Недавно заключил контракт с профессиональным молодежным футбольным клубом. Будет сам зарабатывать. И я буду. Уже ищу варианты подработки. Я… Мамочка я очень его люблю. Я себя без него даже представить не могу. И еще я приняла решение. Оно может тебе не понравиться, но я надеюсь, что ты его примешь. Мам, я решила жить самостоятельно. Как только получу первую зарплату, сниму комнату, буду учиться и работать. К тебе обязательно буду приходить и помогать, даже если ты будешь против. Я тебя не брошу. Но жить под одной крышей нам стало тесно. Мне не хватало воздуха. Сейчас я дышу полной грудью и обратно в вакуум забираться не хочу. Вот так, — заканчиваю свой длинный, торопливый монолог.

Она молчит. Смотрит на меня странным взглядом и не говорит ни слова. Обидно ли мне? Немного. Я ведь ее ребенок и мне все равно хочется получить поддержку. Я все еще надеюсь, что ее сердце оттает. Мое ведь не перестает ее любить несмотря на все, что она мне наговорила.

— Ладно, я пойду. Рада, что ты не стала отказываться от помощи прокурора. Я еще обязательно забегу. Выздоравливай.

Поднимаюсь со стула, отношу его на место. Мама так и молчит, наблюдая за моими движениями. Махнув ей ладошкой, выхожу из палаты. Впервые после открытого разговора с ней с легким сердцем. Пусть она не ответила. Позже, я уверена, найдет подходящие слова.

Сажусь в машину. Мне звонит Этель, и мы долго болтаем о завтрашнем дне. Она пытает меня, где и во сколько мы будем праздновать мой день рождения. Я честно ей признаюсь, что Калужский запретил мне предпринимать какие-то действия. Он все взял на себя и этот вопрос надо задавать ему.

— Я с ним вечером на тренировку поеду, — делюсь с подругой.

— Ммм, — слышу ее улыбку. — Я так рада, что у вас все хорошо.

Мы еще немного болтаем. Получается как раз до дома.

Я быстро переодеваюсь и перекусив, сажусь заниматься. Хочется весь вечер отдать ему. От конспектов отвлекает Арина. Постучав, сразу входит, прикрывает за собой дверь и присаживается ко мне на край кровати.

Ее очень волнует новый уровень наших с Платоном отношений. Ей никто специально не говорил. Так вышло, что она догадалась сама и моему Калужскому опять досталась лекция о контрацепции, ответственности и прочем. Он потом мне ее раздраженно пересказывал, возмущаясь, что Арина упорно не видит в нем взрослого.

Меня эта тема как-то не касалась. Я подумала, что вот сейчас пришла как раз моя очередь выслушать все о важном, о чем мама со мной в таком ключе, как Арина, никогда не говорила.

— Я пришла поделиться с тобой секретом, — улыбается няня Платона.

— Ого! — устраиваюсь на кровати удобнее, подтянув к себе подушку и обняв ее руками.

— Ты долго не ездила к маме после ссоры. Я заглядывала к ней сама. Сложная женщина, — качает головой Арина, — но все кое о чем она меня попросила, и я ездила к вам домой. Там познакомилась с соседкой.

— С тетей Людой? — Арина кивает в ответ. — Она хорошая, — улыбаюсь.

— Да. Пригласила меня на чашку чая, чтобы расспросить, как у вас с мамой дела. И случайно мы вышли на разговор о твоем родном отце.

Я тут же вытягиваюсь стрункой, по коже бегут крупные мурашки, поднимая дыбом волоски на руках и затылке. Закрытая тема в нашей семье. Ни информации о нем, ни фотографий. Я даже не уверена, что ношу его отчество. И для меня стало полной неожиданностью, что тетя Люда знает какие-то мамины секреты.

— Я подумала, что тебе нужно знать. Мама ведь не говорила тебе о нем?

— Нет, — кручу головой. — Я спрашивала, но натыкалась на злость и раздражение. Перестала задавать ей вопросы об отце.

— Я могу рассказать, если ты готова слушать, — Арина накрывает своей теплой мягкой ладонью мои прохладные пальцы. — Чай хочешь?

— Не хочу. Расскажите, пожалуйста.