Рыжик в капкане

Я взрывался в ревнивой злости, увидев ее фотографии с молодым израильским врачом. Мне было страшно, что она вдруг может взять и не вернуться. Иногда снились кошмары, будто все наши отношения просто сон, а в реальности я все так же один. Тогда я кидался на всех в лицее. Подрался с одним придурком из параллели. Меня даже к психологу несколько раз дергали на фоне перепадов настроения.

Я ходил и молчал, как на всех своих сеансах с ней. А как бы я ей объяснил, что мне не хватает кислорода без моей Софии? У меня горят легкие и колит все тело. Оно немеет. Я ни сидеть, ни спать, ни есть не могу, пока она далеко. У некоторых нормальных людей случается аллергия на кошек, у меня все с точностью наоборот. Аллергия на ее отсутствие.

И сорваться к ней было нельзя. У меня контракт, игры, тренировки. Только там удавалось на время забываться. Ровно до тех пор, пока я не открывал своим ключом дверь нашей квартиры и не окунался в энергетику наших с ней отношений, которая впиталась здесь в каждый квадратный сантиметр.

Будет для нее еще один сюрприз, когда вернется. Эта квартира теперь наша. Точнее ее. Коростылев узнал, что мы ее снимаем и решил сделать жест доброй воли. Так сказать, вложиться в будущее. Как он договорился с хозяйкой, я понятия не имею. Продавать эту квартиру никто не собирался. Андрей Павлович предлагал другой вариант. Элитный район, высотки, охраняемая территория. Только вот его дочери нравилась эта квартира, и этот простенький дворик. Меня услышали. У Сони теперь есть своя жилплощадь. Коростылев намекнул, если мы поженимся, он все же подарит нам недвижимость посолиднее.

А мы поженимся. Закончим лицей, и я потащу эту девчонку в ЗАГС. Полтора месяца без нее показали мне, что я просто не смогу иначе. Я хочу привязать ее к себе, иметь на нее права, иметь право решать что-то вместе с ней, а иногда за нее. И в универе к ней не подойдет ни одна сволочь, потому что все будут знать, чью фамилию она носит.

Парни надо мной ржали, когда я неосторожно озвучил эту мысль. Макс говорит, это меня так кроет с голодухи. Возможно, он прав. Возможно, я тороплюсь, ведь еще недавно я думал, что не готов вообще к такому радикальному шагу, что нам рано.

Арина снова дергает меня за куртку. Раздраженно скидываю ее руку. Мы приехали слишком рано. Я дернул всех, боялся, что попадем в пробки.

— Платон, да угомонись ты. У меня уже башка кружится, — возмущается Тёма. — От того, что ты туда-сюда бродишь, самолет быстрее не приземлится.

— А вдруг?

— Кофе хотите? — предлагает Этель.

Не хочу я кофе! Я хочу прямо сейчас сюда свою кошку. Могу еще ножкой топнуть, если это поможет.

Какого же черта так долго тянется время?

— Успел, — к нам подбегает запыхавшийся Гордей. Братишка тоже с цветами. С тремя букетами. — Я вот так и знал, что ты не допрешь потенциальной теще цветов купить.

— Умничка, — хлопает себя по лбу Арина. — Я что-то тоже не подумала. Вот что значит большой мальчик, — смеется она.

Гордый сгружает букеты на одно из раскладных кресел для ожидающих. В его глазах тоска и она задевает меня, потому что я виноват. Знаю, что брат добровольно пошел на эту сделку, но он же из-за меня лишился своей мотошколы.

— Как все прошло? — перестаю метаться.

— Нормально. Все подписали. Отец отстегнул мне процент с этой сделки. Считай, я, как и хотел, сам заработал себе на квартиру мечты, — он улыбается.

— Хватает?

— Да. Через пару дней прилетит хозяин, поедем оформлять. Выходит, я не только твою, я еще и свою свободу выкупил. Не заморачивайся, братишка, — треплет меня по волосам. — Два — три года и я начну все заново. Пока пойду инструктором в другой клуб. Уже позвали.

Меня отвлекает очередное объявление. Услышав номер рейса, который успел выучить наизусть, подпрыгиваю вместе с собственным сердцем. Оно падает в живот, колотится там и подскакивает к горлу. Стучит по ребрам, мешая мне нормально дышать.

Кусая губы, ищу свою рыжую кошку, считая, сколько примерно времени им надо, чтобы пройти там все инстанции и выйти к нам.

— Соня! — крикнув, поднимаю руку вверх, чтобы увидела, и уже несусь к ней, расталкивая людей плечом. — Привет, моя любимая кошка! — ловлю ее и крепко прижимаю к себе.

Даже не целую. Мне просто очень надо почувствовать ее материальное присутствие.

— Скучал. Я пипец как скучал по тебе, котенок, — трусь носом о ее щеку, слепо ищу губы.

— Кхм, — нас отвлекают тактичным покашливанием.

Упс. Сонина мама. Стоит. Держась за специальные ходунки, но уже стоит на своих двоих! Наши лучшие врачи давали ей мизерный шанс. Но он был и все получилось! Вытянули. Я искренне рад за нее. И за Соню тоже. В ее зеленых глазках больше нет чувства вины. Это тоже вылечили.

— Здравствуйте, Надежда Алексеевна. Рад, что вы идете на поправку.