Рыжик в капкане

Врач уходит, а я еще пару минут стою, задумчиво глядя в одну точку. Соня ведь поедет с мамой. Она не оставит ее одну. Как-то придется отпустить. Я еще не привык к мысли, что она моя и мы вообще-то вместе жить начали, а придется остаться без нее. Временно, но это не прибавляет мне настроения.

Вспоминаю, чего я сюда притащился.

Захожу в палату.

— Здравствуйте, — киваю строгой женщине.

Она всем своим видом показывает, что мой визит не доставляет ей радости. Если бы меня это еще трогало.

— Рад, что вам стало значительно лучше. Я приехал поговорить. Соня не знает о том, что я здесь.

— Даже так?

— Да. Я пришел спросить про ее родного отца.

Надежда Алексеевна меняется в лице, поджимает тонкие губы, пальцами стискивает одеяло, которым накрыты ее ноги.

— Тебя это не касается, — отворачивается к окну.

— Ошибаетесь. Это напрямую касается моей любимой девушки, а значит и меня. Так вышло, что я знаю вашу историю. Для меня все равно непонятно, зачем вы проецируете свои неудачные отношения на дочь и всеми силами не позволяете ей попробовать быть счастливой, этим отталкивая ее от себя. Я не верю, что вы не любите ее. В глубине души уверен, что любите, иначе не переживали бы. Но это ваше дело, я в него не лезу. Все, что мне нужно, это фамилия биологического отца Софии.

— Умный, я смотрю, — хмыкает она. — Посмотрю, как вы будете говорить, когда эйфория пройдет и ты ее бросишь.

Закрываю глаза, втягивая носом воздух. Я не ругаться сюда приехал. Мне нужна информация. Непрошибаемая она. С моим отцом похожи. В очередной раз мысленно смеюсь, представляя их вместе — идеальная вышла бы пара. Мы бы тогда втроем взвыли от такого союза.

— Скажите мне его фамилию, — прошу снова.

— Зачем тебе? Она вдруг решила найти родного папочку? Надеется, что будет нужна ему? Так он ее бросил! Знал, что я беременна и все равно бросил. Не по статусу мы ему были, как и София тебе сейчас. Думаешь, это все игры? Это все легко? Да и что изменилось? Вон он, — кивает в неопределенном направлении, — прекрасно живет и не вспоминает о нас. Рожей своей в телевизоре светит, семьей гордится. У него все отлично! А нас просто стерли, вычеркнули из его жизни, как второсортный материал.

— Столько лет прошло, — беру стул, присаживаюсь возле ее кровати.

— А чему ты удивляешься? — она вдруг поворачивает ко мне голову и смотрит прямо в глаза. — Думаешь, никто не знает, что у областного прокурора есть уязвимое место? Просто никто и никогда не посмеет сказать об этом вслух.

— Не совсем понимаю, — провожу ладонью по волосам. Сердце начинает ускоряться и быстро доходит до болезненных оборотов.

— Мальчишка, так похожий на его погибшую жену… — в ее голосе вдруг появляется тоска.

— Я не являюсь его уязвимым местом, уж точно. Скорее наоборот. Раздражителем и занозой в заднице. Тут вы ошиблись.

— Нет, Платон. Мне слишком хорошо знакомо это чувство. Когда каждый день смотришь в любимые когда-то глаза и понимаешь, что ничего уже не вернуть. И любовь к такому ребенку причиняет постоянную боль. София похожа на Андрея. У дочери его глаза. И я бы хотела забыть о его предательстве, но не получается… Вот и у твоего отца так же.

— А новые отношения? Неужели так и не получилось?

— Почему? Получилось. Ты знаешь, чем они закончились, — она снова отворачивается к окну. — Не могу сказать, что я любила Владимира. Но мне с ним было хорошо. Жизнь распорядилась иначе. Ладно, — трясет головой. — Зачем тебе фамилия Андрея? София действительно хочет его найти? Она не нужна ему, ты пойми.

— Мы разберемся. Я хочу сначала выяснить, кто он вообще и что из себя представляет. А потом уже либо скажу, что нашел, либо объясню, что сделал все возможное и у меня не получилось.

— Коростылев он. Коростылев Андрей Павлович.

Молчу. Информационные пазлы начинают собираться в кучку, складывая «морду по телеку», «Коростылев», «отец его был начальником управления внутренних дел». А так как мой отец прокурор, я не могу не знать все громкие имена государственных структур, тем более те, что сидят на верхах.

— ФСКН? Оперативно — розыскной департамент наркоконтроля? — сглатываю я.

— Да. Он самый. Связи отца помогли ему пробиться достаточно высоко, — подтверждает мать Софии.

— Воу…

Перевариваю. И по ее удивленному взгляду понимаю, что улыбаюсь. Странно, наверное, выглядит, но это шикарно! Фамилия Коростылева станет затычкой уязвимости моей кошки насчет социального неравенства. Мой папочка будет счастлив заполучить в потенциальные родственники такого человека. Да и сам Андрей Павлович вряд ли откажется теперь от дочери. Любовь его кошке вряд ли теперь нужна, а вот помощь и поддержка вполне пригодятся. От таких связей не отказываются.

Глава 43. (Не) деловой ужин

Платон

— Ты у меня очень красивая. Выдыхай, все будет нормально, — успокаиваю кошку, глядя на наше отражение в зеркале.

— Ты уверен, что это хорошая идея? — беспокойно облизывает губы. — Он ведь сам от меня отказался и ни разу не вспомнил.