Ржавая Хонда (сборник)

Присмотрелся. Стены собраны из гладко подогнанного камня. Не залезть. И пол из камня. Чудно: зачем пол мостить? Рука наконец отзывается мерзкими покалываниями. Пытаюсь ускорить «процесс» постукиванием по камню вокруг себя: через минуту чувствую, как липко и скользко. Щели из грунта влагу вытягивают, и на полу прорастает плесень. Надеюсь, кормиться придётся не с этих «плантаций»?

– Привет, Рыжий. Очухался?

Знакомый голос!

Так и есть, кучерявый парень из лавки. Тот самый, у которого я кинжал пытался на верёвки и шанцевый инструмент обменять. А он мне какую-то историю о режике рассказал. Похоже, из-за него мои неприятности.

– Привет, Каин, – сказал я, – а где это мы?

– В тюрьме, – охотно ответил кучерявый. Глаза быстрые и какие-то чужие… чересчур смышлёные, что ли. – Отхожее место в том углу, умываются в этом. Обед недавно приносили. Твою пайку риса и воду я не тронул. Так что поспеши: умойся и поешь.

– Зачем спешить?

– Потому что, когда я проголодаюсь, – вмешивается грубый чёрный голос, – депа с два тебе что-то останется.

– Это Сула, – пояснил Каин, – нас здесь трое.

– Привет, Сула, – сказал я чёрному человеку. – А я – Рыжий. Надеюсь, мы тебя не стеснили?

Они засмеялись. Я не понял, что их так развеселило, а спрашивать не хотелось: не плачут и ладно. По совету Каина сходил в дальний угол, потом умылся. А перед пол-литровой кружкой с водой и чашкой риса вытер руки.

– Дай лепень посмотреть, – попросил Каин, кивнув на влажный ком.

Странная просьба, конечно. Я отдал ему платок и приступил к еде.

На воду, ясное дело, даже не глянул. Не я кипятил, не мне и пить. Рис – другое дело, хоть и не наш, не ковровский. Этот – белый и длинный. А у нас – серый и горошком. Может, это и есть упаднический продукт? Занятно, давно хотел попробовать. Вкусно, конечно… я поперхнулся и закашлялся: мой платок выскользнул из рук Каина, но не упал – пластиной повис в воздухе.

– Какого депа?! – прохрипел я. – Что за хрень?

– Демоверсия леталки, – сказал Каин. – Бесполезная вещь. У Пека ничего более ценного не было?

– У Пека?

– Опоздал с несознанкой, Рыжий. Как тебя Данила приложил, так ты и раскололся: в отключке сам признал, что режик у Пека взял.

Что врёт, я понял, но летающий платок интересовал больше:

– Как ты это сделал?

Вместо ответа Каин двумя пальцами ухватил платок, а свободной рукой несколько раз провёл по нему ладонью. Платок обмяк и превратился в тряпку, которой я протирал лицо и руки. Только сухую и будто выглаженную. Дела…

– А теперь обратно. Чтоб летел.

– На вольтанутого косишь? – с усмешкой спросил Каин, – Или тебя депы вместе с планетой на Дно уронили?

Он разложил у себя на ладони тряпицу и поводил по ней пальцем. Платок со щелчком распрямился и вновь завис над полом.

Я был потрясён.

– Это всего лишь заплатка для леталки, парень, – сказал из своего угла Сула. – Была бы непробивайка или печка – стоило бы дорого. А так… глупая игрушка.

– Хамелеоны тоже в цене, – поддержал его Каин. – Ты точно крепко головой ударился, если таких вещей не знаешь.

Они говорили что-то ещё. Такое же насмешливо-язвительное. Но мне было не до них. Как же так? Платок мне дали в придачу к еде и постою в обмен на гляделку, подобранную в Поле. Гляделка была с ладонь и приближала будь здоров, но уж с очень узким углом обзора. Осматриваться неудобно. Но, похоже, я сильно продешевил, если хозяин ночлежки, чтоб задушить укоры совести, подарил мне такой удивительный платок. Или он и сам не знал, что его тряпка летает.

Я потрогал летающую заплатку и поразился её прочности: плоская поверхность ткани казалась несгибаемой, как полоска стали. Осторожно придавил пальцем сверху – платок легко опустился, но ничуть не прогнулся: так и остался прямой и ровный, как лезвие меча.

– Не держит.

– Глупый одер, – сказал Сула. – У вас в селухе все такие или тебя за особенную тупость выгнали?

Но я и не думал обижаться. Летающий платок поразил моё воображение.

– Откуда ты, Рыжий? – спросил Каин.

– Из Коврова.

Они перестали улыбаться. Оба как-то выпрямились и взглянули строго.

– До Коврова четыреста километров, – зачем-то уточнил Каин.

– Кто же тебя, бродягу, подвёз? – спросил Сула.

– Никто, – сказал я, наблюдая, как платок в очередной раз взлетает. – Сам пришёл. Ногами.

Сколько бы раз я ни опускал платок до самого пола, он поднимался не выше моей шеи. Это казалось странным: откуда ему знать, где у меня шея?

– Сам? – протянул Каин. – А приятелей где взял?

– Каких ещё «приятелей»? Один я.

– И ко мне один приходил?

– Конечно, один. На кой ляд мне кто-то нужен? И кому нужен я?

– И как там у вас, в Коврове? – угрюмо спросил Сула.

– Нормально, – я не понимал перемены их настроения. – Клязьма на Север прыгнула. Давно ждали. Болото на километр поправилось. Председатель сход собирал. Очередное переселение. Только, думаю, перебрались уже. У меня полсотни отбоев дороги…

– Полсотни? – удивился Каин. – А от эсэсовцев как отмазывался?

– Эсэсовцы? Не знаю таких. Не видел.

– Заставы санитарной службы. Фильтрация ущербного генофонда.

Я пожимаю плечами. Как же у них тут всё сложно! И платки летают…